С апреля по октябрь в России проходит «Вахта Памяти — 2012».
Участники поисковых отрядов из разных краев, областей и городов, вооружившись миноискателями и лопатами, в составе организованных групп и отрядов отправились на места боев, чтобы разыскать останки солдат и офицеров Рабоче-крестьянской Красной армии...
Сами поисковики отмечают, что, хотя об их работе как минимум раз в году СМИ рассказывают с большой охотой, вопросы к этим людям с лопатами, которых чаще зовут копателями, все равно остаются. Я — копатель, я — расскажу.
Черное или белое?
Третий по счету из наиболее часто задаваемых мне вопросов: "А ты черный копатель или белый?" Гэндальф, блин, серый. На деле, никаких явных отличительных признаков между теми и этими не существует. Все копатели, если не дураки, официально состоят в тех или иных поисковых объединениях и имеют при себе необходимые разрешительные документы.
Все одеты, обуты примерно одинаково: камуфляж или горка, берцы либо сапоги. Все с лопатами, миноискателями, щупами. Разве что у москвичей и питерцев снаряжение "по-брэндовей" и приборы подороже. И то не всегда.
Вся разница в приоритетах. У одних – это останки бойцов и нечто, позволяющее опознать погибших: кости и медальоны (очень редко – документы). У других – хабар: оружие, боеприпасы, награды, кокарды, пряжки, предметы хозбыта.
Одни собирают кости для опознания и перезахоронения, а хабар сдают в музеи. Другие кости игнорируют, а хабар продают через Интернет.
Мне интересны кости и пофиг хабар. Значит, я – белый.
А за ними три гуся
Второй вопрос, который мне задают люди, с поиском не связанные: "Оружия-то много себе накопал?" Объяснения, мол, езжу не за этим, обычно пропускаются мимо ушей. Меж тем, нормальный "копарь" с железом старается не связываться. Утащить что-то такое "на память" норовят преимущественно новички.
Потому что любой вменяемый копарь, может, и не помнит наизусть "Отче наш", зато почти наверняка способен близко к тексту процитировать статью 222 Уголовного кодекса РФ – "Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств". Поводом к разбирательству с правоохранительными органами и к последующему возбуждению уголовного дела могут послужить даже обнаруженные у тебя патроны в количестве более одной штуки. Рассказы о тех, кто залетел по "трём гусям" (так на сленге поисковиков обзывают упомянутую статью УК), передают от отряда к отряду.
По идее, найденный "ствол" должно предъявить в органы внутренних дел для экспертизы на предмет невозможности произведения выстрела из данного конкретного экземпляра. В музейный экспонат оружие превращается только после получения соответствующего экспертного заключения. Но это теория.
На практике всё несколько по-другому. Представители органов присутствуют на раскопках куда как нечасто, а тащить находки своим ходом в ближайшее ОВД чревато, ведь если вдруг прихватят по дороге, то это уже подпадает под определение "перевозка". Да и полицейские под настроение способны "докопаться" даже до проржавелой "мосинки" одна тысяча девятьсот лохматого года, с гнутым стволом и напрочь сгнившим затвором. Скорее всего, ничего не докажут, но нервы потреплют изрядно. Себе дороже.
Да и не стреляет оно ни хрена: 99% надо чинить, доводить до ума. А это ещё одна статья УК РФ – 223-я. И если нет своего эксперта при ксиве и погонах, то проще положить обратно там, где взял.
Старое злое железо
Схожее отношение у большинства поисковиков и к взрывоопасным предметам (ВОП) – снарядам, гранатам, минам. С новичками обязательно проводят инструктаж и дают расписаться в соответствующем протоколе. Для начинающего копателя самый правильный порядок действий – пометить обнаруженный ВОП флажком и немедленно известить о находке своих опытных товарищей или присутствующих при раскопках саперов из МЧС.
В мае 2009-го на первой моей Вахте, проходившей в Калужской области, познакомился с уникальным человеком – Галиной Слесаревой, единственной в России женщиной – сапером. Для подстраховки ещё раз поинтересовался техникой безопасности. Получил емкую рекомендацию: "Ничего не трогай руками. Увидишь или копнешь подозрительную железку – зови".
Доходит не сразу и не до всех. На той же Вахте один из таких же, как я, новичков приволок 82-милиметровую минометку, прошедшую канал ствола и вставшую на боевой взвод. Радиус сплошного поражения – 6 метров, радиус поражения ростовых целей – 30 метров. Мину "старики" сразу изъяли и аккуратно определили в ближайший овражек, а затем разъяснили человеку всю его неправоту. Словами. А имели полное право морду набить.
В такие моменты и учишься по-хорошему бояться старых злых железок. Внимательно смотреть под ноги и по сторонам. Не трогать и не перемещать без явной нужды найденные боеприпасы. Больше 60 лет прошло, а эти штуки всё также готовы убивать. Даже стали ещё опаснее из-за своей непредсказуемости.
Саперы в зоне прямой досягаемости случаются не всегда. Тогда найденные ВОПы закапывают в одном - двух местах, в GPS забивают координаты точек и передают данные в местные подразделения МЧС или ФСБ. Либо топят в болоте, бочаге, речке, пруду – главное, поглубже.
Можно ничего этого не делать, присыпал землей там же, где нашел, и вся недолга. Но почему-то в подобных ситуациях у правильного копаря включается "защита дурака". Придет по твоим следам кто-то ещё с миноискателем, откопает эту боевую муёвину и полезет разбирать или в костер сунет.
Конечно, кто-то там наверху, любит пьяных и дураков, но лучше перепрятать от греха.
Вам здесь не рады
Дураков и пьяниц, кстати, не жалуют. С первыми попроще, можно научить, подсказать, при нужде – дать по рукам. Со вторыми сложнее.
Совру, если скажу, будто на копе не употребляют. Однако редко кто перебирает сверх 100-150 (ну, двухсот) граммов "наркомовских" за ужином. Поиск ведь – это 10-11 часов ежедневного тяжелого физического труда. Начинаем рано, заканчиваем, как смеркается, стараемся захватить световой день по максимуму.
В отряде "Авангард", с которым я отъездил пару сезонов, к примеру, действовало неписаное правило: позволивший себе с вечера лишнего зачисляется в "пленные" и на следующий день остается дежурить по лагерю. Не в наказание, нет. По себе знаю: мало, кто способен с бодуна намотать пешком десяток-полтора километров и при этом выкладываться в полную силу с лопатой. Плюс щуп и "минак", требующие внимания и собранности. А с похмелья вскоре начинаешь "плыть" (особенно на солнышке), эффективность резко падает. И перед мужиками стыдно.
Еще меньше жалуют "туристов" – людей, приезжающих на раскопки не работать, а рядышком постоять, вроде как на экскурсию. Эти могут стать источником проблем.
В 2010 году на Брянщине у нас вышла такая история. Работаем на лугу у опушки леса близ одной полуживой деревеньки (два с половиной дома). 1 мая, жара под тридцать. Сухая прошлогодняя трава лежит плотной жесткой подушкой, не в раз пробьешься. Мимо шагает изрядно подогретая компания. Рюкзаки, палатки, ведро шашлыка, сразу видно – туристы. Подходят, предлагают "по сто за Победу". Отказываемся, нам ещё часов пять лопатить.
На беду поблизости ошивался местный пастух. Этот не отказался, принял пару стаканов. Кампания ушла, абориген остался. Прилег на травку, закурил, да так и уснул с сигаретой. Трава полыхнула мгновенно. Едва сами успели из ямы выскочить и этого на дорогу вытащить. Потом часа четыре как проклятые кидали песок, огонь сбивали, чтоб на лес не перекинулся – противопожарную запашку там давно не подновляли.
Встретили Первомай.
Странное увлечение
Первый вопрос, который мне задают не связные с поиском люди: "На кой тебе это надо?" Честно сказать, теряюсь. Четвертый год езжу на Вахту, а толкового ответа до сих пор не придумал.
Когда говорю, что старый походник, значок "Турист СССР" имею. Но просто так таскаться по лесам уже не интересно, вот и решил найти что-то более осмысленное.
Когда начинаю рассказывать семейное предание про деда, сбежавшего на фронт фактически из-под расстрельной статьи и героически погибшего в сентябре 44-го в ходе Рижской стратегической наступательной операции.
Когда отделываюсь емким: "Нравится". И шучу, что в нашей стране есть только два занятия, способные объединить таких разных людей как финансовый аналитик, риэлтор и слесарь: это рыбалка и поиск. Последний вариант, пожалуй, самый правдивый.
Алексей Ивакин, кировский писатель и историк, активист областной поисковой организации "Долг" в одном из своих рассказов сформулировал так: "Это мое хобби. Увлечение мое такое. Мертвых своих хоронить".
Мне нечего прибавить.
Опубликовано: 3 мая 2012, 00:35 Источник
