ЗЕМЛЯНКА

остросюжетный фантастический триллер

- Плющит морду, чешутся руки, а этот ...ный снег всё лежит! - мрачно думал Гексаген. Он сидел возле окна с кружкой теплого, небогатого пеной пива, и смотрел, как по оконному стеклу медленно ползет сонная зимняя муха. Гексаген плеснул из кружки, и муху смыло на подоконник.
Снаружи валил мокрый снег, прикрепленный к раме термометр показывал нечто среднее между 0 и +1. Шел уже пятый месяц зимы, и с каждым днем настроение Гексагена становилось все хуже и хуже, пока наконец окончательно не упало на полшестого. Даже выложенные коллегами по форуму фотографии немецких раритетов не смогли поднять его с этой печальной отметки.
Камраду Гексагену дико, до одури и зубовного скрежета, хотелось хабара...
Долгими бессонными ночами, вращаясь как веретено на мокрых перекрученных простынях, он почти наяву ощущал запахи свежевзрытого дерна, опавшей листвы и перерубленных лопатой корней.
И наконец Гексаген не выдержал.

В лесу снега оказалось гораздо больше, чем в городе. Толстым белым покрывалом он лежал на земле и деревьях, облепив каждую ветку, крупными хлопьями сыпался с серого невесеннего неба и мягко скрипел под лыжами.
Тосненская оранжеворукая лопата и купленная на барахолке тяжелая армейская кирка приятно оттягивали рюкзак. Внутрь кирка не поместилась, и ее пришлось закрепить снаружи.
- Со стороны я выгляжу круто, - думал Гексаген, ритмично вдыхая чистый холодный воздух и наслаждаясь царящей вокруг тишиной.
Спустя полтора часа, проваливаясь в глубоком снегу, периодически сверяясь с экраном GPS и с непривычки изрядно вспотев, он вышел на место.

С виду землянка оставалась нетронутой, хотя из-за обилия снега точно сказать было сложно. Скинув куртку, чтобы немного остыть, и хлебнув чаю из термоса, Гексаген расчистил накат от снега и, расчехлив кирку, взялся за работу.
Каменная земля и твердое обледеневшее дерево поддавались с трудом. После долгих усилий дыру в накате удалось расширить настолько, что в нее стало возможным пролезть.
Перекрестившись на всякий случай, Гексаген спустил в шурф инструменты, надел налобный фонарь и с трудом протиснулся в лаз.
Там его ждало разочарование: внутри землянка оказалась крошечной, там даже негде было поставить нары. Три стены были обшиты трухлявыми, местами заплывшими грунтом бревнами, четвертая с виду была земляная. С силой ткнув в нее щупом, Гексакен облегченно вздохнул: стальной прут легко пробил тонкий слой мерзлоты и ушел вглубь по самую рукоятку. Там, за стеной, находилось еще одно помещение.
Размахнувшись изо всех сил, Гексаген обрушил кирку на стену и... вместе с ней провалился внутрь .
Растянувшись на полу, еще ничего не понимая, он поднял глаза и в неверном свете керосиновой лампы увидел трех немцев, которые сидели за грубым деревянным столом и обалдело пялились на него.
Появление копаря отвлекло их от игры в скат. На столе между игроками валялись засаленные карты, стояли алюминиевые кружки и была разложена нехитрая солдатская закуска, состоящая из открытых банок с тушенкой, хлеба и лука. Во главе стола возвышалась огромная бутыль темного стекла.
Справа от Гексагена топилась, потрескивая дровами, круглая железная печка, на которой стоял котелок, слева размещались двухъярусные нары с ворохом скомканных одеял.
Первый шок быстро прошел, и Гексаген начал осторожно подниматься с пола, думая о том как бы поскорее удрать. На его месте какой-нибудь американец просто стоял бы и хлопал глазами, или дебильно улыбаясь бормотал что-нибудь типа «мир-дружба-жевачка», но Гексаген был не из таких. Психика русского человека, благодаря кинофильму «Мы из будущего», оказалась хорошо подготовленной к подобному повороту событий.
Тем временем молчание за столом затянулось. В конце концов один из немцев, плотный краснолицый фельдфебель, прокашлялся и медленно произнес:
- Рядовой Шмульке, что вы видите вон в том углу?
Рядовой Шмульке, тощий, похожий на студента солдат в круглых очках, шумно сглотнул и нерешительно начал:
- Господин фельдфебель, в углу я вижу… пустую бутылку, два стальных шлема, ящик с консервами… Еще там ваши сапоги, господин фельдфебель…
- А еще что вы там видите, Шмульке? – перебил его краснолицый, глядя мутным взглядом на поднимающегося с колен Гексагена.
- Эээ… - решился наконец Шмульке, - Еще там в углу человек, господин фельдфебель. Он вывалился прямо из стены!
- Значит мне не померещилось, - констатировал краснолицый, и в руке его появился «вальтер».

- Хватайте его! – рявкнул фельдфебель, направив ствол на Гексагена.
Рядовой Шмульке дернулся было из-за стола, но его опередил третий немец, здоровенный бугай в расстегнутом кителе, на котором красовались железный крест и значок за ранение. С грохотом отшвырнув ногой табурет, здоровяк кинулся на копаря. В землянке было тесновато, и, выскочив из-за стола, солдат перекрыл командиру директрису огня, так что стрелять тот уже не мог.
Теперь перед Гексагеном был всего один противник, и этим надо было воспользоваться.
- Ээх!!! – вскочив на ноги, заорал Гексаген и взмахнул киркой.
Вонзившись в потолочную балку, кирка застряла . В тот же миг грязный дощатый пол прыгнул навстречу копарю, и свет в глазах его померк.
Это четвертый немец, который лежал на нарах накрывшись одеялами, проснулся, спрыгнул вниз и ловко приложил незваного гостя кулаком по затылку.

Придя в себя, Гексаген обнаружил, что сидит на табуретке спиной к нарам, крепко привязанный к вертикальному бревну, и коренастый средних лет немец проворно шарит у него по карманам.
Фельдфебель, вальяжно рассевшись на стуле, поигрывал пистолетом.
- Ты как всегда вовремя, Фриц! - одобрительно заметил он. - Ловко свалил этого диверсанта!
- Отто, ты же знаешь, я всегда рад стараться. – ухмыльнулся коренастый. – Надеюсь что следующий железный крест будет мой!
У него было грубое широкое лицо и маленькие глазки с прищуром. Если бы не перебитый нос и военная форма, Фриц был бы похож на крестьянина.
- Зато у тебя есть медаль за Мемель и Пражский знак, я бы тоже такие хотел! – ответил фельдфебель. - Нет проблем, камерад! Держись рядом со стариной Отто, и я покажу тебе где растут железные кресты!
- Смотри, очухался! – вставил слово бугай. – Точно диверсант, вон форма какая! Я такой прежде не видел.
Гексаген был одет в зимний натовский камуфляж.
- Отто, тут кое-что интересное! - коренастый Фриц закончил шмонать гексагенову куртку и положил на стол перед фельдфебелем налобный фонарь, резинострельную «осу» и сборник стихов Феди Любанского.

- Ракетница. – взяв в руки «осу», определил бугай. – Сигналы своим подавать. Бьет наверное невысоко, зато компактная. А это - фонарь шахтерский, хорошая штука. Был у меня такой, когда на шахте работал. Только у нас они были тяжелые, и лампочка всего одна.
Фриц вытащил из потолка кирку.
- Шведская. Вот их клеймо: три короны. Ладно, пойду продолжу, под курткой на нем жилет, карманов там уйма.
Фельдфебель взял сборник стихов, полистал.
- Большевистская пропаганда. В печку ее! – определил он и поднялся из-за стола. - Господа! Как вы думаете, что это такое? – Фельдфебель ткнул стволом «вальтера» в Гексагена. – Русский шпион? Нет, господа. Это наш железный крест и недельный отпуск домой! Думаю, что командование будет нами очень довольно.
- Но как он прошел сквозь стену? – подал голос Шмульке, поправляя очки.
- Сквозь стену он не проходил. Он вошел через дверь, как все ходят! И это вы, Шмульке, его проморгали! Я ведь приказал вам следить за дверью!
- Но вы ничего не приказывали… - начал оправдываться Шмульке.
- Молчать! – рявкнул фельдфебель. - Ты у нас что, шибко умный? Налей-ка лучше своим боевым товарищам. Себе можешь не наливать, только добро переводить, все равно сблюешь!
Шмульке покраснел как рак, но ничего не сказал, молча поднял бутыль и разлил из нее по кружкам.
- Хорошая у тебя брага, Курт. Крепкая! – крякнул Отто, ставя пустую кружку на стол. – Даже спрашивать не буду, где ты ее берешь, все равно ведь не скажешь!
- Сказать не скажу, а вместе как-нибудь сходим! – засмеялся здоровяк, занюхивая куском хлеба.
- Отто, тут еще кое-что… - в голосе Фрица звучало замешательство. Он медленно подошел к фельдфебелю и протянул ему два предмета.
Сотовый телефон и GPS-навигатор.

Трубу Гексаген выключил, чтобы сэкономить зарядку, а GPS забыл, и теперь на его экранчике светилась красная надпись: "СИГНАЛ СО СПУТНИКОВ ПОТЕРЯН".
В землянке воцарилось молчание. Немцы сгрудились вокруг стола, разглядывая непонятные приборы. Даже Шмульке, позабыв обиду, подошел поближе и выглядывал из-за плеча фельдфебеля, вытянув тощую шею.
Молчание прервал Отто.
- Это не простой диверсант, господа. Таких штуковин я ни разу в жизни не видел, хотя три года отпахал на радиозаводе. Пойду доложу лейтенанту Гейдриху. Думаю что нашим друзьям из абвера это будет весьма интересно. Вертите дырки под железные кресты, господа. Сегодня в наши сети попалась жирная птица! - сказал фельдфебель, надевая шинель. - Бутыль спрячьте! - и положив приборы в карман, он шагнул к выходу.
В дверях Отто задержался и пристально вглянул на Гексагена. Пьяная муть в глазах фельдфебеля куда-то пропала, взгляд его вдруг стал очень жестким и цепким, словно смотрел он сквозь прорезь прицела. И совершенно еожиданно, без малейшего акцента, на чистейшем русском языке фельдфебель сказал, обращаясь к пленнику:
- Что, хабарку захотел срубить нахаляву? Сейчас будет тебе хабарок...
И вышел за дверь.

- Что он ему сказал? - спросил Шмульке, когда за Отто закрылась дверь.
- Думаю ничего хорошего. - ответил Фриц, пряча бутыль под нары. - Вон как иван с лица сбледнул. Умеет наш Отто нагнать на русских страху...
Гексагену действительно было нехорошо. Только сейчас он понял, как крупно попал. Лучше бы он служил в Красной армии, ему бы дали по шее, задали пару вопросов и отправили в лагерь. Сейчас, учитывая то, что у него нашли, легкой участи ждать не придется. В абвере из него все жилы вытянут, и что бы он ни говорил, им все равно будет мало. Последние слова фельдфебеля не шли у него из головы. Видимо он был не первым копарем, попавшим в плен к немцам.
Вдруг в животе у Фрица заурчало, и он сказал:
- Курт, дружище, что-то пучит меня с твоей браги, схожу я в нужник.
- Нормальная брага, просто ты пить ее не умеешь! - хмыкнул Курт. - Ладно, шучу, иди, только давай быстрее.
Гексаген понял, что это шанс: противников осталось двое. Второй такой возможности не будет: из абвера уже не сбежишь. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, решил он.
- Вассер! Битте! Дайте воды... - прохрипел Гексаген.
- Русский пить просит. Дадим? - осторожно спросил Шмульке.
- Отчего же не дать. Пусть попьет напоследок. - ответил Курт, доставая флягу. Подойдя к Гексагену, немец ткнул ему горлышком в губы.
- Пей, иван. Мы ж не звери...
Договорить ему Гексаген не дал. Молниеносно выбросив ногу, он со всей силы ударил Курта ботинком в пах.

Здоровяк сложился пополам и рухнул на пол, зажимая причинное место руками. От боли он не мог ничего сказать и только тонко, пронзительно выл.
Гексаген рванулся изо всех сил. Крепкие немецкие веревки выдержали, но стойку нар вырвало вместе с гвоздями. Потеряв равновесие, копарь упал рядом с Куртом. Быстро встать без помощи рук он не мог, а руки были заведены за спину и привязаны к проклятому бревну.
Счет пошел на секунды. Курт был отключен надежно, но еще оставался Шмульке. Гексаген надеялся, что тот испугается и сбежит, чтобы позвать на помощь.
Но тощий немец оказался храбрее, чем думалось. Или ему очень хотелось получить железный крест.
Схватив со стола нож, Шмульке бросился к Гексагену.
В тот же миг на пороге возник фельдфебель. В руках его был автомат.

Вскинув оружие, фельдфебель выстрелил Шмульке в спину.
На лице солдата отразилось безмерное удивление. Он споткнулся и упал, выронив нож.
- Отто, ты что, сдурел?!! – скорчившийся на полу Курт широко раскрытыми глазами смотрел на фельдфебеля.
Перешагнув через тело Шмульке, Отто подошел к Курту и выпустил ему короткую очередь в голову. Поднял нож, наклонился над Гексагеном и перерезал веревки.
- Вставай, браток. – сказал он по-русски. – Сильно ушибся? – подхватив копаря под мышки, фельдфебель помог ему подняться.
- Там этот… Фриц… в сортир пошел. Сейчас вернется. – еще не веря в чудесное спасение, прохрипел Гексаген.
- Не вернется. – успокоил Отто. – Я замочил его в сортире. Вот, держи, и больше не теряй . – сказал он, протягивая Гексагену мобилу и GPS.
Гексаген хотел взять их, но не смог: затекшие руки почти не слушались. Тогда Отто просто засунул приборы ему в карман.
- Беги, браток, выход там. – фельдфебель показал на стену. – А я покамест задержусь. Коллекцию наград собираю .
И, наклонившись над Куртом, он четким движением сорвал с него ЖК и раняху.

КОНЕЦ