Исторически сложилось так, что под одним и тем же названием — Торгсин — скрывалась государственная организация, выполнявшая две очень отличающиеся друг от друга функции.

Для выполнения первой — выкачивать у иностранных гостей Страны Советов валюту, продавая им отечественные деликатесы, меха и сувениры, — и создали летом 1930 года Торгсин. Второй функцией — скупкой у населения царских золотых монет в обмен на самые обычные продукты питания — контору наделили в ноябре 1931-го. Исходили из твёрдой уверенности в том, что подавляющее большинство преуспевающих крестьянских семей до революции делали немалые запасы таких монет на развитие хозяйств и на «чёрный день».

Сначала правительство разрешило приносить в Торгсин только золотые царские монеты, а с декабря 1931 года и бытовое золото. Но ни серебро, ни бриллианты, ни платину, ни произведения искусства Торгсин на первом этапе не принимал.

Придание Торгсину новой функции было чрезвычайной мерой, во многом даже компромиссом: идеологическим и экономическим. Это было предпринимательством, и в качестве главного предпринимателя выступало пролетарское государство. Грандиозная спекуляция, проводимая в то время, когда спекуляция по закону считалась преступлением. 
По сути, советское государство через Торгсин выкачало все ликвидные ценности у населения — золото, серебро, платину — для реализации своих первостепенных задач, в частности, ускоренной индустриализации.

Любопытно, что, когда в советских и партийных верхах шло обсуждение идеи Торгсина, ОГПУ выступало против, считая доступ советских людей к нему нецелесообразным. Для «органов» такой допуск создавал дополнительную головную боль: приход в Торгсин советского человека означал расширение валютных операций в стране, а также развитие «чёрного» валютного рынка, ответственность за борьбу с которым лежала на ОГПУ.

Со временем оно стало приспосабливать Торгсин под свои нужды — следило за покупателями, выявляя «держателей ценностей», а затем проводило аресты, обыски их квартир и конфискации.

В начале торговых операций с бытовым золотом у Торгсина насчитывалось около 30 магазинов. Они работали в наиболее крупных городах и портах. Но уже через год, к концу октября 1932 года, число торговых точек Торгсина выросло до 257, а к началу 1933-го превысило 400. К апрелю 1933 года правительство планировало увеличить число торгсиновских магазинов до 600, а затем подняло цифру до 1000. В августе 1933-го у Торгсина было 1500 торговых точек, а его руководство просило у правительства разрешения открыть ещё 250 магазинов.

Такое планирование численности торговых точек многие эксперты объясняют тем, что с самого начала Торгсин был «кампанией голода». В отличие от планов развития народного хозяйства, которые шли по нарастающей, пятилетний план работы Торгсина на 1933—1937 годы, появившийся в апреле 1932-го, представлял собой ниспадающую кривую. После кратковременного взлёта в 1933—1934 годах ожидалось падение валютных поступлений. Авторы плана объясняли взлёт Торгсина «известными затруднениями и перебоями в снабжении».

«Известные затруднения и перебои в снабжении» стали для Торгсина и советского государства поистине золотым дном. Страдавшее от голода население несло в Торгсин все имевшиеся ценности в надежде получить хотя бы кусок хлеба, пусть и по завышенной цене.

«Голодный» успех Торгсина был феноменален: за время своего существования контора «выкачала» из населения почти 90 тонн золотых монет старого чекана. Государство не только вернуло себе то золото, что было продано населению через биржевых агентов в ходе валютных интервенций периода НЭПа, но и по дешёвке приобрело накопления более раннего времени, в том числе дореволюционного.

«Привлечённых» через Торгсин ценностей хватило, чтобы покрыть стоимость купленного за рубежом оборудования для 10 гигантов социалистической промышленности: Горьковского автозавода (43,2 миллионов рублей), Сталинградского тракторного (35), Автозавода им. Сталина (27,9), ДнепроГЭСа (31), Господшипника (22,5), Челябинского тракторного (23), Харьковского тракторного (15,3), Магнитки (44), Кузнецстроя (25,9) и Уралмаша (15). 

Игорь Андреев 

Эхо планеты, № 44