В ноябре 2012 года в деревне Чернавчицы в полевых условиях проходил слет брестских кладоискателей. «Вечерка» (№ 91 за 14.11.2012) поместила репортаж об этом событии, проинформировав о намерении участников слета – членов клуба «Брестский кладоискатель» – зарегистрировать общественное объединение, чтобы «узаконить» свое хобби и взаимодействовать с государственными структурами. В статье сообщалось также о готовящихся изменениях в законодательстве, которые, по распространенной в СМИ информации, должны наложить запрет на работу любителей с металлодетекторами.

В ответ на эту статью редакция получила письмо из Института истории Национальной академии наук Беларуси. В нем говорится о том, что в последние годы в Беларуси идет активный процесс становления черного рынка археологических древностей, собранных в результате незаконных работ как на памятниках археологии, внесенных в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь, так и на археологических объектах, еще не внесенных в него. Широкому распространению «черного копательства», по мнению авторов письма, способствует свободная продажа металлодетекторов.

«Стремясь к легализации, – читаем далее, – грабители археологических объектов пытаются преподнести свою деятельность как некое респектабельное занятие, хобби или альтернативу государственной, академической археологии… В действительности добычу тех, кто называет себя «кладоискателями», в массе своей составляют не бесхозные сокровища, обреченные официальной наукой на забвение, и не клады, а древние вещи, выкапываемые из культурного слоя поселений и мест погребений – археологических объектов и памятников, в том числе находящихся под государственной охраной».

Учитывая общественную значимость поднятой проблемы, мы решили предоставить страницы газеты для дискуссии на затронутую тему. Тех, кто имеет свой (аргументированный) взгляд на эту проблему, приглашаем присоединиться к обсуждению.

Александр Агапов, руководитель клуба «Брестский кладоискатель»:

– Мне представляется слишком упрощенным такой взгляд на проблему: одни (государственная археология) охраняют, а другие (члены клуба «Брестский кладоискатель» и их единомышленники) расхищают. После слета в Чернавчицах нас приглашали в Брестский райисполком. Указали на нарушение закона о массовых мероприятиях и пожелали «быть в курсе» происходящего в клубе.

Но существует довольно тонкая грань между так называемыми черными копателями, которые сознательно идут на нарушение закона, и истинными ценителями старины.

В клубе «Брестский кладоискатель» – не любители наживы и не бизнесмены. Он объединяет людей разных профессий и возрастов, увлеченных историей. Среди нас и подростки, и 60-летние бабушки, которым это увлечение передалось от детей и внуков. «Сидению у телевизора мы предпочитаем азарт поиска и пешие походы, исследование своего края. В выходной день часто «наматываем» до 20 километров. А в активе чаще всего – 3-4 монетки, несколько гильз и… 5 окисляющихся батареек от электропастухов, которые во множестве засоряют землю. А сколько кладоискателями выявлено взрывоопасных предметов и оружия в местах скопления людей – вблизи дачных поселков и жилых массивов: в Задворцах, Козловичах, в Пружанском районе и недалеко от Жабинки.

Да, мы работаем с металлодетекторами, что, кстати, не запрещено законом. Но эти полубытовые приборы «прозванивают» на глубину около 30 см, в то время как плуг пашет на глубину 60 см. Тогда о каком разрушении культурного слоя может идти речь?..

Этический кодекс поисковика, которым мы руководствуемся, гласит: не навреди историко-культурным ценностям и не занимайся противозаконной деятельностью. 90 % наших поисков сосредоточены на свободных от посевов полях и на пляжах. Мы не занимаемся поиском на территории объектов, представляющих историко-культурную ценность, и в местах боевых действий. Поэтому у нас нет оснований скрываться от кого бы то ни было, наоборот, мы стремимся к сотрудничеству с государственными структурами. Думаю, кладоискатели могли бы быть полезными во многих случаях, когда в Бресте требуется исследовать места застройки в историческом центре города или выявленных местах захоронений.

И, пожалуй, самое главное «обвинение» против нас – это то, что мы способствуем разграблению историко-культурных ценностей и обогащаемся. Среди членов нашего клуба (а они в большинстве своем люди достаточно состоятельные и состоявшиеся) не знаю ни одного, кто обзавелся бы серьезными ценностями, кроме монеток и крестиков. Часть находок мы передаем в музеи, что-то очищаем и сохраняем в своих коллекциях. Я по профессии водолаз и после обследования дна Олтушского озера в Малоритском районе передал в местную церковь найденные там крестики. Если удастся зарегистрировать общественное объединение, мы планируем иметь свой офис и музей, где могли бы храниться наши находки.

В любом случае государству проще иметь дело с таким объединением, чем отслеживать, чем занимается каждый поисковик в отдельности. Ведь люди так или иначе вряд ли откажутся от своего хобби.

Александр Жарков, председатель Брестского отделения ОО «Общество охраны памятников»:

Многие люди рассматривают поисковую работу как хобби. Практически каждый из нас любит что-то собирать: марки, монеты. И, наверное, нет такого человека, кто втайне не мечтал бы однажды найти клад. Это как игра в лотерею: везет единицам, но есть азарт. А здоровые, путешествующие соотечественники лучше пьющих: в одиночку или в компании.

Напрашивается аналогия с рыбалкой. Там тоже налагаются определенные ограничения: в нерест ловить нельзя; можно ловить одной удочкой, но нельзя сетями. Если рыболовы соблюдают установленные правила, никто не кричит, что они браконьеры, живодеры и незаконные предприниматели.

В поисковой работе тоже прописано, где нельзя копать: в местах, охраняемых государством, – на городищах, замчищах и т. д. Нельзя копать в местах боевых действий. Нельзя топтать посевы – за это тоже наказывают. Опять же каждый понимает: если тебе повезло найти клад – его надо сдать государству. Если хочешь походить с металлодетектором по чужому огороду или по фермерской земле – спроси разрешения. Как и в случае с рыбалкой – это дело морального выбора человека и его ответственности перед законом.

Кстати, законодательство в разных странах в этом деле разнится. В Великобритании, где земля в частном владении, граждане имеют право проводить раскопки с разрешения ее хозяина. Но если вам повезло найти что-то интересное, вы обязаны сфотографировать предмет и зафиксировать его в государственном реестре (науке необходимо «привязать» его к местности). Впоследствии государство имеет право первоочередного выкупа предмета, причем по рыночной цене. Тысячи людей по всему миру увлекаются этим хобби, это шаг к изучению краеведения и своей истории.

Если говорить о сохранности историко-культурных ценностей в Беларуси, то, на мой взгляд, наибольший ущерб нанесли наши сельхозпредприятия. У нас огромное количество мест поселений, усадеб, курганов, которые пущены под распашку. В направлении Высокого десятки курганов X-XI веков, которые числятся в Своде памятников истории, ушли под пашню.

Кстати, в одной из книг уважаемого мной ученого-археолога прочитал, как во время раскопок в советское время в том месте, где культурный слой составлял 5 м, «ненужные» 2 м сдвинули бульдозером (а это наше Средневековье). И это в то время, когда нас убеждают, что инструмент археолога – совок и кисточка. Когда буквально на костях на территории Брестской крепости сажали огороды – тоже все почему-то молчали. А тут люди прошли по перепаханному полю – и столько шума.

Археологов у нас не хватает. Говорят, надо проводить археологическую разведку на месте строящихся объектов, но много вы видели там археологов?.. Не верю и в то, что в Чернавчицах, на поле, где убрали свеклу, официальная наука будет проводить раскопки. А там лет через 20 и этих монет не останется, от применяемых в полях удобрений.

По моему мнению, необходимо четко узаконить понятия и ввести доступные всем правила любительского поиска. Исторические памятники оставить профессионалам, леса и поля – любителям (в рамках закона и в сотрудничестве с археологами). За нарушение – предусмотренная ответственность.

Александр Башков, доцент кафедры истории славянских народов БрГУ им. А.С. Пушкина, кандидат исторических наук:

– У нас в стране, по действующему законодательству, любой человек, нашедший предмет, который может представлять историко-культурную ценность, обязан передать его в музей (безвозмездно или за вознаграждение). Музеи заинтересованы в сборе материала у населения, этим занимаются фондовые закупочные комиссии. Но есть один существенный нюанс. По закону все, что находится в земле, принадлежит государству. Передаче государству подлежат все вещи, найденные на территории археологических памятников или на объектах, которые могут быть причислены к ним (т. е. те, что значатся в Государственном списке историко-культурных ценностей или могут быть внесены в него позднее). Эту формулировку «черные копатели» трактуют в односторонних интересах. Дескать, монета найдена на поле, а это место не значится в Списке. Чтобы привлечь такого человека к ответственности, должен быть разработан соответствующий механизм.

Чернавчицы, к примеру, не внесены в Список. Но они известны с XV века. Там было средневековое местечко, стоял замок. Там периодически проводятся археологические исследования. Сотрудник Института истории НАН Олег Иов обнаружил около Чернавчиц поселение, которое датируется концом железного века – началом Средневековья. И «кладоискатели» едут туда совсем не случайно.

А возьмите любое средневековое поселение, которое прописано в метрике Великого княжества Литовского. Все эти поселения со временем могут быть внесены в Список историко-культурных ценностей. Сегодня мы только подступаемся к этой проблеме. В каждом районе должны быть взяты на учет и поставлены под охрану все (!!!) историко-культурные памятники и составлены паспорта на них. Эта работа уже ведется.

В соседней Польше был создан другой механизм. Вся территория страны еще в 1970-1990-е годы была разбита на квадраты и «прочесана» археологами. В результате не осталось неучтенным ни одного памятника истории и археологии. Но там ежегодно из университетов выходят около 500 археологов, а у нас на всю страну около 40 археологов, нет археологического факультета.

Поэтому нам очень важно понять, что историко-культурная ценность (включая монеты, ложки, стаканы и т. д.) – такой же золотой запас государства, как нефть или газ. И лучше сохранить археологические памятники в нетронутом виде до лучших времен, когда у государства будет потенциал все это достать, изучить, обработать, реконструировать и вписать в анналы истории.

Нам необходимо сдержать разграбление исторического наследия. Я, как человек, представляющий науку археологию, знаю, в какие масштабы это вылилось. Развелось очень много «любителей старины». Ну подумаешь, нашел человек монетку. Но ведь эта монетка не появилась сама по себе. На месте находки в подавляющем большинстве случаев было поселение. Есть определенная закономерность культурных наслоений. И монета – один из лучших датируемых материалов. А тут уже кто-то прошел, яму выкопал, извлек эту монету и исковеркал весь культурный пласт. Ущерб для науки ни с чем не сопоставим.

В октябре-ноябре прошлого года мы со студентами БрГУ им. А.С. Пушкина работали в усадьбе Достоевских в Ивановском районе. Это был первоначальный разведочный этап раскопок. Я знаю, сколько «черные копатели» до нашего прихода там всего «повыдергивали». Уходя, мы законсервировали место раскопок, чтобы летом продолжить работу. А буквально через пару дней туда опять пришли люди с лопатами – и начали ковырять.

А всех, кого по-настоящему увлекает история, я приглашаю в наши регулярные экспедиции в качестве волонтеров. Нам очень нужны рабочие руки.