Вокруг диких и еще мало исследованных мест, куда человек может проникнуть, лишь преодолев огромные трудности, всегда создавался и создается целый ряд более или менее правдоподобных легенд и рассказов. Большинство из них обычно оказывается сплошным вымыслом, но некоторые, несомненно, имеют под собой реальную почву и, очищенные от фантастических прикрас и преувеличений, могут служить путеводными указаниями для исследователя.
Труднодоступные, а подчас и совсем недоступные хребты Тункинских и Китойских Альп — одно из самых благоприятных мест в Сибири для создания такого рода легенд, связанных, главным образом, с поисками золота. Легенды эти, передаваемые жителями Тункинской долины, часто как бы находят подтверждение в ряде фактов, а соответствующим образом скомбинированные достигают степени правдоподобия.
Такова знаменитая «Дмитриевская легенда», существующая уже несколько десятков лет, в последнее время более известная под именем «Новиковской легенды».
Неоднократные попытки проникнуть к сообщаемому в ней баснословно богатому золоторудному месторождению всякий раз кончались неудачей, а иногда и катастрофой, но каждая попытка обогащала легенду новыми, якобы достоверными данными и усугубляла ее практический интерес.
В 1927 году она получила кажущееся веское подтверждение в истории убийства трех кладоискателей» — Новикова, Шведова и Нарожного. Наконец, в 1928 году проф. Львовым, Начальником Китойской экспедиции Союззолото, был собран и литературно обработан весь относящийся к легенде материал, впоследствии опубликованный им в сборнике «Советская Азия» (1930 г. № 3, 4, 5, б ).
В нашем дальнейшем изложении каждый документ, так или иначе относящийся к легенде, будет иметь большое значение, а поэтому мы позволим себе привести дословно выдержки из статьи проф. Львова:
«Некоторый практический интерес могут представлять указания на находку Новиковым богатого рудного золота в кварцевой жиле в районе Дмитриевки (Нижнего Шумака), слухи о котором давно уже циркулировали среди местного населения и неожиданно как бы получили косвенное подтверждение зимой 1929 г.».
«Еще в 60-х годах из Центральной Александровской тюрьмы бежала вверх по р. Китою артель каторжников, большинство которых погибло в непроходимых ущельях Китоя, и только несколько человек дошло до устья Шумака, где они зимовали в пещере в ущелье Китоя, расположенном выше Шумака. Не имея средств к существованию, двое из оставшихся каторжан ушли через горы в Тунку, где и были пойманы, а двое остались на Шумаке. Один из них, отличавшийся большой физической силой, Дмитрий Демин, срубил себе зимовье на Шумаке и стал заниматься хищничеством и охотой, обменивая у охотников продукты своего труда на хлеб».
Обследуя в течение ряда лет окрестности Шумака при поисках золото, он нашел в горах, в долине одного из правых притоков Китоя, богатую россыпь или рудное золото, которое дало ему возможность за полпуда золота откупиться от тункинского заседателя и получить право жительства в Тунке. Там Дмитрий Демин обстроился, обзавелся семьей и изредка только, когда крайняя нужда в деньгах требовала пополнения его запасов, он тайно от своих родных и знакомых отправлялся к своему кладу, всякий раз возвращаясь с достаточной добычей».
Только перед самой смертью он сообщил своим сыновьям точное местонахождение найденного им месторождения золота в районе Дмитриевки (Шумака). На следующее лето сыновья Демина отправились через Саган-Угун вверх по Китою на поиски клада, но на одном из опасных бродов через Китой потерпели аварию, потопили коней и едва спаслись сами, что сразу отбило у них охоту продолжать дальнейшие поиски».
«Слухи о найденном богатом золоте циркулировали не только в Тунке, но дошли и до Иркутска. Некий Кузнецов, местный предприниматель, принял решительные шаги для поисков Деминского месторождения; месторождение это, он считал, по-видимому, весьма ценным, так как, владея рентабельным прииском по Нюрун-Дукану на северном Байкале, он стремился во что бы то ни стало отыскать месторождение Дмитрия Демина и, чтобы быть ближе к последнему, начал разрабатывать асбест, найденный в верховьях Китоя близ озера Ильчира.
«По-видимому, поиски Кузнецова увенчались в конечном итоге успехом, так как, прослеживая шаг за шагом засечки, копанки и затесы Демина, он все-таки наткнулся на найденное Деминым золото. Однако ему не удалось закрепить за собой свою находку, потому что по проискам горного управления ему было отказано в выдаче отвода, так как указанная им речка (Дмитриевка) отсутствовала на картах горного управления. Этот отказ так повлиял на Кузнецова, потратившего все свое состояние на открытие этого месторождения, что он тяжело захворал и вскоре умер».
«Наследниками Кузнецова в поисках потерянного клада делаются служащий Кузнецова на асбестовом руднике — Шнелль и его родственник Новиков, который в качестве горного техника в 1908—1910 гг. по поручению Верхнеамурской компании производил разведки на золото в низовьях Шумака (Дмитриевки) и по Китою до устья Билютыя и вверх по последнему».
«Трехлетние поиски Новикова не увенчались успехом. Правда, по соседству с шурфом Демина, в низовьях Шумака, ему удалось найти знаки золота с содержанием, якобы до 10-12 грамм на тонну, а также богатые золотом жилы пирита в ущелье Шумака, но детальной разведки найденных им месторождений не проводилось».
«До революции Новиков жил в Тунке, ездил в Монголию и все время продолжал собирать сведения у местных жителей о местонахождении найденного Деминым золота, но по-прежнему безуспешно. За эти годы успел несколько раз побывать на Китое, но поиски Деминского золота по-прежнему не давали никаких результатов».
«Наконец, в 1918-1919 гг., во время гражданской войны Новиков, участвуя в отряде белых, скрывался в верховьях Китоя на устье Архыта, где в 1928 г. сотрудниками экспедиции Союззолото найдена была их стоянка. Когда отряд Каландарашвили при отступлении попал в верховья Оки и Китоя, Новиков вместе со своими товарищами вынужден был бежать вниз по Китою, спустившись до непроходимой части его ущелья ниже устья Йхе-Гола на 2-3 км.
«Отсюда они с невероятными трудностями поднялись по руслу одной из небольших правых притоков Китоя, изобилующего водопадами, в его верховьях представляющие циркообразное расширение (чашу) с отвесными склонами — на веревке. Здесь в русле реки, под водопадом, они неожиданно наткнулись на старые работы Демина и нашли таким образом вторично богатое рудное золото».
«Самыми примитивными инструментами — ножами - они добыли несколько фунтов золота, но, не имея продуктов, должны были спуститься в падь Шумака, и по Урто-Голу, правому притоку Шумака, или по правому его верховью, вышли в Шимки через 6 дней. Голод и изнурительный путь вынудили их зарыть часть добытого ими золота. В Шимках они были арестованы и направлены в Иркутск».
В 1925/26 гг., освободившись из заключения, Новиков вернулся в Тунку и поступил в Центросоюз. Прослужив там около года и подкопив средства, он ушел на Шумак для поисков найденного месторождения. По возвращении с Шумака он был вторично арестован, но вскоре же освобожден под поручительство двух членов партии Шведова и Нарожного, намеревавшихся передать найденное Новиковым золото государству».
«В начале зимы 1926-27 г. Новиков, собрав небольшие средства и пригласив в качестве компаньонов братьев Леоновых, Фисенко, Душкина, Соколова и других, отправился с Леоновым, Душкиным и Соколовым на Шумак, намереваясь проникнуть к найденному им месторождению золота, на попытка эта не удалась ввиду непроходимости перевалов в зимнее время и трудности ориентироваться в тайге».
«Решено было повторить попытку летом 1927 г. при участии братьев Леоновых, Шведова и Нарожного, взявших Новикова на поруки. Из этой экспедиции братья Леоновы возвратились в начале августа, сообщив, что они потерпели аварию при переправе через Китой на плоту и что Новиков, Нарожный и Шведов утонули. Однако циркулировали упорные слухи в Тунке, Слюдянке и даже в Иркутске, что названные лица не утонули, а убиты Леоновыми, но прямых улик не было найдено, и только зимой 1927 г. Краснову удалось найти следы убийства в низовьях Шумака у балагана».
«Осенью 1928 г. во время экспедиции Союззолото членами комиссии были проверены представленные Красновым доказательства убийства Леоновыми Новикова, Шведова и Нарожного, которые как комиссия, так и нарсуд признали бесспорными. Леоновы не сознались в преступлении и были приговорены к заключению на 10 лет».
«Осенью 1929 г. Василию Леонову удалось бежать из Верхне-удинской тюрьмы, но он был снова пойман в Слюдянке. Сидя в тюрьме, он сообщил одному из арестованных, что они действительно убили своих компаньонов после того, как добыли более двух пудов золота, которое и спрятали в надежное место. (По одной из версий Леоновы спрятали добытое золото в двух бутылках в зимовье Краснова на Шумаке или поблизости от него в тайге, но забыли, где именно, и когда они были там вторично, то не могли его найти). Выпущенный из тюрьмы арестованный передал эту версию А.И. Лакизо, одному из сотрудников экспедиции Союззолото в 1928/29 г., который известил письмом о находке Леоновым новиковского золота проводника экспедиции Союззолото А.Я. Краснова. Последний сообщил содержание этого письма соответствующим официальным органам в Иркутске».
В письме указан приблизительно маршрут от зимовья Краснова на Шумаке до Новиковского месторождения: для этого необходимо подняться вверх по Шумаку километров на 10 и здесь от соответствующей затеси повернуть вправо, перевалив водораздельный хребет между Шумаком и Китоем; пройдя километров 10 в этом направлении, нужно спуститься с гольца, местами отвесного, в верховье одного из правых притоков Китоя, в так называемую «чашу Новикова», т.е. в крутой, замкнутый ледниковый цирк, где под водопадом находится якобы рудное месторождение этого золота (быть может, искусственно скрытое Леоновыми после убийства Новикова».
«Геологическое строение этой местности — ущелья Китоя выше устья Шумака и самого Шумака до зимовья Новикова и выше — не исключает возможности нахождения, быть может, промышленного рудного золота, так как верхняя половина ущелья, начиная от устья Матюшкина-Гола, слагается из хлоритовых и тальковых сланцев, перемежающихся с известняками; эти сланцы прорезаны в двух местах мощными жилами змеевиков с подчиненными ему жилами нефрита».
«Вся эта толща зеленокаменных пород и подчиненных им известняков прорезана многочисленными жилами кварца мощностью от нескольких сантиметров до 4 метров, иногда орудненного, в виде вкраплений пирита, реже халькопирита и мышьякового колчедана, большей частью окисленных, причем большинство этих жил при опробовании образцов оказалось золотоносными, но, правда, с весьма скромным содержанием».
«Кроме того, в обрыве высокой террасы левого берега Шумака, в 400-450 м выше зимовья Краснова и приблизительно в 4 км от его устья, в толще тальково-слюдистых сланцев обнаружена мощностью от ¼ до ¾ м и более полиметаллическая жила свинцового блеска, вкрапленного в кварце, содержащего, кроме того, редкие вкрапленники халькопирита и цинковую обманку, большей частью окисленные. По данным технического анализа, жила содержит золото в незначительном количестве (0,5-0,8 г на тонну). Окисленными в значительной степени является и свинцовый блеск, обильные налеты углекислых солей, которого в виде белых рыхлых хлопьев, напоминающих только что выпавшие снежинки, покрывают весь обрыв высокой террасы левого берега Шумака на протяжении 5075 кв.м.
«К ним примешиваются иногда в значительном количестве зеленовато-желтые выцветы алунита или железного купороса, являющиеся продуктами разложения и окисления прочих сульфидов. Такие белые налеты углекислых солей свинца и зелено-желтые — сульфидов без непосредственных признаков оруденения, встречаются и выше по Китою во многих местах, напр., тотчас же выше устья Матюшкина-Гола на левом берегу Китоя, тоже — против устья Боин-Гола и в последнем ущелье Китоя — метрах в 150-200 ниже устья Шара-Гола — на правом берегу Китоя. Незначительные выходы свинцового блеска встречаются на правом берегу Китоя, несколько ниже устья Шумака, в виде осыпи. В ущелье Шумака, выше зимовья Новикова, обнаружена мощная жила пирита, другая такая же жила выходит под водопадом правого притока Шумака против зимовья Новикова. По словам горного инженера В. И. Тихомирова, анализ образцов этих жил, доставленных ему Новиковым, дал на золото благоприятные результаты».
«Чтобы покончить с новиковской легендой, было бы желательно произвести детальные геолого-разведочные работы, обследовав весь горный отрог между Шумаком и Китоем на протяжении 20 км от устья первого, так как после топографической съемки ущелья Китоя в марте и апреле 1930 г. Китойской экспедицией Ангарстроя определенно выяснено, что Новиков с компаньонами, отступая от устья Архыта (Хонхобоя), мог подняться до перевала на Шумак только по одному из двух небольших правых притоков Китоя, впадающих в 2-3 км ниже Ихе-Гола. С другой стороны из долины Шумака можно подняться на хребет только по пади Лансона или Хунде-Гола левым притоком Шумака».
«Таким образом, район поисков строго очерчен водораздельным хребтом между Китоем в Шумаком от его устья до верховьев названных рек».
В этой прекрасно составленной легенде мы находим уже не только голословные утверждения и рассказы отдельных людей, но и совершенно неоспоримые факты, косвенно относящиеся к интересующему нас вопросу. Выделенные из всей массы преувеличенных и неподтвержденных указаний они представляются в следующем виде.
1. Беглый каторжник — Дмитрий Демин - существовал несомненно. В Тунке и по сию пору живет его многочисленное потомство.
2. Горный техник Новиков — также человек известный по всей Тункинской долине.
3. Следы Новиковского лагеря у устья Архыта были обнаружены экспедицией Союззолото, и этот факт может считаться вполне достоверным.
4. Наконец, самое веское доказательство в пользу правдивости легенды — убийство — факт совершенно неоспоримый.
Последующий процесс Леоновых и их указания дают нам наиболее богатый материал, на котором в большой мере базировались последующие поиски месторождения.
В нашем распоряжении, кроме легенды, составленной проф. Львовым, находился еще целый ряд документов более позднего происхождения. Их сопоставление помогает нам раскрыть истинную сущность всего запутанного дела.
Леоновы неоднократно давали маршруты следования к месторождению и предлагали свои услуги в качестве проводников. Одни из таких маршрутов мы уже видели выше в легенде Львова. После своего побега из места заключения Василий Леонов сообщил другой маршрут, резко отличающийся от первого. Его записка гласит следующее:
«На Ильчире сойоты Бадмаев Свидып или Хотаганов Рояшка и в Хойтоголе Базыр Зурбанов.
Эта лица Вас могут довести до речки Хупсы-Гол. С Ильчира Вы поедете через Арлык-Гол, Саган Харь, Оспу, Богдашку большую на Богдашку Маленькую (реки) и вверх по ней в голец на тропу, выходящую на Китой с левой стороны по течению Китоя. Когда спуститесь на Китой, и поедете вниз по Китою, и минуете две речки, впадающие в Китой, с правой стороны будет третья речка, которая выходит в Китой Вам навстречу. По этой, по берегу будете подыматься кверху. Самый крутой подъем будет в трех верстах от устья.
Два ночлега будут с дровами, т. е. в лесу, а затем по этой же речке две ночи будут без дров, после чего речка раздвоится на две. Вам следует идти по правой. К полудню Вы достигнете щек, где и обратите внимание направо на скалу — жилы будут на виду Выше в 7-8 верстах будет последний большой водопад, около самого подъема лежат огромных три камня: обратите внимание на последний, третий камень».
В 1931 году тот же Василий Леонов повел небольшую экспедицию под начальством Цвиркуна на, якобы, известную ему Новиковскую жилу, но экспедиция вернулась ни с чем, Леонов рассказал Цвиркуну, что он сам не был на месторождении, но Новиков еще в зимний свой поход 1927 г. показывал с гольцов падь, в которой оно должно было находиться, и позже неоднократно указывал, каким путем можно к нему проникнуть. Весьма характерно, что Леонов водил экспедицию Цвиркуна по сравнительно легко проходимым местам и, дойдя до тяжелых Китойско-Шумацких гольцов, заявил, что месторождение он найти не в состоянии.
Цвиркун записал свой маршрут, а нашей экспедицией были обнаружены следы его ночевок по Боин-Голу.
Весьма интересны и показательны противоречивые записки и указания Фисенко, который работал в экспедиции Львова. Еще до 1928 года, как это упоминалось в легенде, он имел тесную связь с самим Новиковым и принимал деятельное участие в организации новиковских походов. По-видимому, дело это он считал настолько верным, что два раза снабжал Новикова довольно крупными суммами, а проф. Львову даже дал подписку, несмотря на позднюю осень, в десятидневный срок найти месторождение. Объясняя причины неудачи своей попытки осенью 1928 года найти месторождение, Фисенко в докладной записке правлению Союззолото пишет:
«Ввиду того, что отбыл я с устья реки Дмитриевки 18-го октября на реку Шумак, имея в своем распоряжении только 10 дней, из коих три дня потребовалось на заезд на Шумак, то понятно, что отыскать Новиковское месторождение, уложившись в 7 дней, можно было лишь в случае самых точных данных о местонахождении месторождения, названии рек, дорогах и. т. д.»
«Мои же данные о местонахождении месторождения таковы: Новиков мне указывал, что месторождение находится на правой стороне Шумака верстах в 20-25 от устья».
«Зайти на него можно, поднимаясь по россыпи или по пиритовой жиле на вершину гольца, оттуда уже, видя две горы - шапки, пройти в вершину ключа, берущего начало у шапок, но он рекомендует пройти выше по реке верст 5-6 и там подняться на голец».
«Новиков указывал, что нужно подниматься по реке Дмитриевке и что на следующей реке Шумак, идущей параллельно р. Дмитриевке, имеются минеральные ключи, где лечатся буряты, что до бурят далеко и т. д.».
«Он указывал, что ключ Боин-Гол впадает непосредственно в Китой, но ввиду того, что он течет в ущелье, заход на него возможен только с вершины, с устья же подъем труден и опасен».
«Продовольствие подвозили Новикову сойоты в один день (от сойот 60-70 в.)
Месторождение находится в гранитах, проходящих в хлоритовых сланцах».
«При первом же взгляде на план (план нами найден не был) видно, что ключ Боин-Гол в указанном Новиковым месте впадать не может.
Новиков с Леоновым, Соколовым и Душкиным ходили по пади Нарын-Гол».
«По сообщению участника экспедиции студ. Антонова, и Шумак и Дмитриевка — одна и та же река. Опрошенный нами перед выездом в Туран В. Леонов сообщил следующее: «Р. Шумак находится выше реки Дмитриевки на 30-40 верст. Вершины их почти сходятся, а впадают в Китой они на расстоянии 30-40 верст. Пусть месторождение поищет Союззолото, а потом уж поищем мы». Култукский охотник Краснов, указывавший при объяснении местности, что Шумак находится выше Дмитриевки на 30-40 верст, был неправильно понят Новиковым и Леоновым, считавшими Шумак отдельной рекой (см. Архыт)».
Выяснилось, что Шумаком называется часть реки у Аршана; устье называется Дмитриевкой, часть реки ниже Хунде-Гола имеет какое-то замысловатое бурятское название, но жители Шимков и Турана, заходящие на реку с вершины, называют ее Шумаком, не зная о Дмитриевке, а жители Еловки, Тунки и Гужир эту реку называют Дмитревкой».
«Все это объясняется тем, что между Аршаном и устьем реки Шумак является непроходимой».
«Отсюда вполне понятно, почему Новиков и Леоновы не знали, что они были на р. Шумак, и, заходя в Нарын-Гол, были в 2,5 верстах от Аршана».
«Из расспросов рабочих и проводников экспедиции мы узнали, что две горы-шапки действительно есть в указанном Новиковым месте, и их они видели сами (3верев, Сечко), но сравнивая показания Новикова, Душкина, план местности и убедившись в противоречиях, мы пошли, руководствуясь указаниями Душкина, в падь Габлю, т. к. Душкин, якобы видел с вершины Нарын-Гола 2 горы-шапки, будучи с Новиковым, по направлению пади Габлю.
После осмотра извилистых распадков пади Габлю выяснилось, что гор-шапок там нет Вершина Габлю проходит в хлоритовом сланце, а в устье Габлю нами найдено несколько валунов пироксенового гранита; в связи с этим Габлю осмотрена была более тщательно. Данные осмотра дают право сказать, что Новиковского месторождения в пади Габлю и его распадках нет, идущие по Габлю и Хан-Хобою известняки определенно говорят, что Душкин шапок-гор не видел в данном направлении выходов гранита в Габлю нет, да и незачем было Новикову подниматься по левому склону Нарын-Гола на голец, а он поднимался в 5-6 верстах от устья Нарын-Гола».
Во всей этой путанице совершенно ясно сквозит лишь полное незнание топографии района предполагаемого месторождения и у самого Новикова и у Фисенко или, весьма вероятно, желание запутать и затушевать действительное его местоположение. При своих поисках осенью 1928 года Фисенко бродил, главным образом, в среднем течении Архыта, преодолев сложный маршрут от устья Шумака до Нарын-Гола и по Нарын и Ямато-Голу, перевалив к устью пади Габлю. По мало понятным соображениям главное внимание Фисенко было обращено именно на эту незначительную падь Габлю. Но, как он сам признает в своем дневнике, направление им было выбрано ложное, и весь десятидневный поход, естественно, окончился полной неудачей.
Внимательное ознакомление со всеми этими сбивчивыми материалами дает нам два основных варианта возможного местонахождения «новиковского золота». Из карты маршрутов «искателей клада» видно, что все они (кроме последнего маршрута Фисенко) приводят нас к водораздельному хребту между Шумаком и Китоем, с востока ограниченного стрелкой между этими двумя реками, и с запада — падями Нарын-Гол и Боин-Гол.
Более вероятный восточный вариант непосредственно вытекает из легенды Львова и подтверждается запиской Леонова. Действительно, если базироваться только на более или менее достоверных данных, собранных Львовым, то путем одного лишь логического рассуждения можно прийти к совершенно определенному пункту (следует помнить, что все предположения строились исключительно на топографических сведениях, сообщенных проф. Львовым).
Дмитрий Демин, поднимаясь вверх по Китою, довольно легко продвигался по его сравнительно широкой и спокойной долине до устья Шумака. Выше долина резко сужается, и Китой течет по совершенно непроходимому ущелью, делая» крутые излучины и колена. Дальнейшее продвижение возможно лишь по очень крутым скалистым склонам Китойско-Шумакских или Китойских гольцов, прорезанных обрывистыми распадками. Естественно, что измученный длинной и тяжелой дорогой, Демин принужден был остановиться у этого почти непреодолимого препятствия и обосноваться где-то вблизи устья Шумака.
В последующие годы в «погоне за зверем или в поисках золота он мог найти более легкий проход и проник выше Китойских ущелий. В один из таких своих походов он и обнаружил пресловутое месторождение. Таким образом, уже одно наличие непроходимых ущелий по Китою в 2-3 км выше устья Шумака заставляет сосредоточить наше внимание на районе, расположенном вблизи от них.
Много лет спустя Новиков, отступая перед партизанами (стоянка его была обнаружена экспедицией Союззолото у устья Архыта), продвигался по Китою к этим же ущельям с другой стороны — со стороны вершины Китоя. Дойдя до непроходимой их части, он принужден был повернуть по одному из правых распадков Китоя на водораздельный хребет Шумака и в нем обнаружил Деминское месторождение. По данным экспедиции Ангарстроя Новиков мог спуститься только на 2-3 км ниже устья Ихе-Гола, а подняться на Китойско-Шумацкий хребет только по одному из двух распадков, впадающих в Китой между устьем Ихе-Гола и ущельями.
Если передвижение Демина указало нам только район возможного местонахождения золота, то Новиковское отступление позволяет наметить уже определенную точку в этом районе. Задача поисков как будто не представляет большой сложности, и вся трудность заключается в преодоления природных препятствий.
Еще более убеждает нас в правильности выбранной нами точки записка Леонова. Действительно, если внимательно проследить намеченный ими запутанный и сложный маршрут, то станет совершенно ясно, что на Китой мы можем выйти только по Ихе-Голу, пройдя от его устья вниз 2-3 км, должны повернуть в тот же правый распадок, которым следовал и Новиков.
С другой стороны, поиски Фисенко, маршрут Цвиркуна и поход Новикова зимой 1927 года приводят к району, расположенному несколько западнее намеченной нами точки. Их скитания сосредоточены вблизи верховьев Боин-Гола (на карте проф. Львова Боин-Гол обозначен как длинная ветвистая падь), их занимает водораздельный узел между Нарыт-Голом, Ямато-Голом, Боин-Голом, даже Хунде-Голом. Путанные сведения Фисенко заводят нас даже ещё дальше к западу, в бассейн крупной реки Архыта.
Этот второй вариант не дает таких прямых указаний, как первый, но оставить его без внимания, конечно, нельзя.
Все приведенные материалы придают легенде такую явную правдоподобность, что необходимость проверки ее для всех, так или иначе соприкасавшихся с ней, была совершенно очевидна.
С этой целью в 1934 г. была организована небольшая легкоподвижная экспедиция, в задание которой входило геолого-поисковое исследование водораздела между Шумаком и Китоем. В экспедиции приняли участие: инженер Митрофанов П.В., в качестве ее руководителя, и сотрудники: Орлов И.В., Придачин Н.М. и Фиге К.Я. Проводником был взят Григорий Холкин, в 1928 году водивший партию проф. Львова.
Первоначально маршрут экспедиции намечался по следам последнего похода Новикова: Иркутск—Кырен—Гужиры на автомобиле, от Гужир вьючным караваном вверх по Саган-Угуну на перевал к Китою; по Apхуту караван должен был спуститься в долину Китоя и, поднимаясь по ней, достигнуть устья Шумака, где предполагалось установить базу и дальнейшие поиски производить пешком. По прибытии в Кырен выяснилось, что к району месторождения можно попасть путем более коротким — через Туран-Хайтогол — Ихе-Харь на перевал в вершину Среднего Шyмака. Кроме того, большие дожди, выпавшие в самом начале августа и переполнившие Китой, делали первый вариант не только чрезвычайно трудным, но и прямо опасным.
Десять переправ через Китой, которые должен был бы пройти караван по первому варианту, наверное, привели бы если не к катастрофе, то во всяком случае к порче всего снаряжения и продовольствия.
Экспедиция выехала из Иркутска 3-го августа и прибыла в поселок Кырен 4-го августа, проделав весь путь от Иркутска до Кырена на автомобиле в 16 ездовых часов. Доснарядившись в Кырене 8-го августа, она двинулась дальше на Туран, а на следующий день вьючным караваном вышла в гольцы.
От Туранской переправы через Иркут до пос Хойтогола путь шел по сравнительно хорошей дороге, и лишь от Хойтогола началась слабо протоптанная тропа по затаеженому и болотистому, слабо всхолмленному понижению, лежащему вдоль подножья Тункинских гольцев.
Тропа вывела караван к первому крутому уступу гольцов в месте выхода из них долины Ихе-Харя. Спокойные мягкие очертания заболоченных и залесненных увалов без всякого перехода резко сменяются здесь смелыми контурами диких скалистых обрывов, лишенных всякой растительности. По обоим бортам глубоко врезанной долины Ихе-Харя выступают огромные массивы, поднимающиеся почти отвесными склонами над широким корытообразным дном, местами на 1200-1300 метров.
Со склонов шумящими водопадами стекают боковые потоки, образующие многократные каскады по скалистым уступам. Местами теряющаяся в глыбовых осыпях тропа проходит по краю террасы над неглубоким ущельем русла самого потока Ихе-Харя.
Километрах в 6 от подножья гольцов долина расширяется и замыкается широким круглым цирком, с совершенно плоским дном, окруженным кольцом отвесных зубчатых скал. В северо-западном конце цирка расположено небольшое элипсообразное озеро; с востока впадают два небольших, но широких распадка, разделенных узким крутым кряжем. Тропа из цирка сворачивает в первый из этих распадков и, пройдя ряд более или менее крутых уступов, по глыбовой осыпи в его вершине поднимается на перевал к Шумаку. До самого перевала путь хотя и очень тяжел, в особенности и для лошадей, но зато сравнительно безопасен, спуск же с перевала опасен'не только для вьючной лошади, но даже и для малоопытного человека. Тропа, едва пробитая посещающими изредка Шумацкий Аршан бурятами, спускается по узкому карнизу на первый уступ, извиваясь вдоль склона, крутизна которого местами превышает предельный угол осыпей. Огромные глыбы, нагроможденные по всему скату, при неосторожном толчке скатываются вниз, увлекая за собой лавину камней и щебня. Малейшая оплошность влечет за собой падение лошади с высоты 100-125 метров на остроконечные скалистые выступы. Ничтожный удар о скалу выводит лошадь из равновесия, и в этот момент только трое-четверо сильных людей способны удержать ее от падения.
Спуск на второй уступ и с этого последнего в цирк Шумака несколько легче и короче. 26 лошадей экспедиции, при 14 человеках сопровождающего персонала, спускались с перевала в цирк Шумака восемь с половиной часов, проделав за это время путь максимум 1,5-2 километра и спустившись метров на 500-600 ниже седловины хребта.
Путь по долине Шумака сравнительно безопасен. Тропа пролегает по высоким и крутым террасам долины, спускается к самому руслу потока, проходит по залесненной, иногда заболоченной пойме (в тех редких случаях, когда она есть), но всюду вполне проходима, и лишь местами глыбовые осыпи и россыпи затрудняют продвижение.
В среднем течении Шумака, у устья Правого Шумака, расположены многочисленные целебные минеральные источники — Шумакский Аршан. Подробное описание этих, пользующихся заслуженной известностью среди бурят минеральных источников дано в статье проф. Львова, и их исследование не входило в задачу экспедиции.
От Аршана до устья пади Нарын-Гол тропа сохраняется вполне пригодной для вьючного передвижения, но ниже Нарын-Гола почти совершенно исчезает. Каравану удалось спуститься по Шумаку еще; километров 8-10, но в двух километрах от устья пади Хунде-Гол пришлось остановиться базой.
Таким образом, экспедиция проникла почти непосредственно к району предполагаемых поисков и остановилась базой значительно ближе к месту работ, чем это можно было бы сделать по первому варианту маршрута.
Первый же однодневный рекогносцировочный маршрут на вершину Китойско-Шумацкого водораздельного хребта подтвердил удобство выбранной базы. Подъем по сравнительно проходимому склону хребта от устья Хунде-Гола приводит как раз в центр района поисков и даёт возможность, пройдя на некоторое расстояние по самому — «коньку» хребта, спуститься в цирк любой из шестнадцати падей, впадающих в Китой между Боин-Голом и ущельями. В одной из этих падей (включая сюда и Боин-Гол) и должно было находиться Новиковское месторождение — цель наших поисков. Таким образом, задача оказалась не такой простой, какой она казалась после ознакомления с материалами. Вместо двух падей, указанных в легенде проф. Львова (весьма характерно, что этому пункту можно было верить более, чем чему-либо другому, т. к. это было установлено самим проф. Львовым, участвовавшим в экспедиции Ангарстроя), их оказалось шестнадцать, а от устья Ихе-Гола — десять.
Последующими четырьмя многодневными маршрутами нами были обследованы все распадки, впадающие в Китой с правой стороны от Боин-Гола, почти до самого Шумака. Они были пройдены нами и по руслу и по склонам от устья до самого водораздельного хребта, но нигде не было встречено ни следов пребывания Новикова или Леоновых, ни самого месторождения.
Изучение топографии всего участка, в котором можно было ожидать (судя по материалам) месторождение, совершенно ясно показало, что все подробные описания топографии местности, данные Львовым, Леоновым, Фисенко и даже самим Новиковым, -сплошная фантазия авторов, ни разу не побывавших в самом описываемом районе.
Действительно, последовательное сравнение всех деталей их маршрутов с действительной топографией покажет, какова цена этим материалам.
Проф. Львовым со слов Леонова приведен следующий маршрут: «...необходимо подняться вверх по Шумаку километров на 10 и здесь от соответственной затеси повернуть вправо, перевалив водораздельный хребет между Шумаком и Китоем; пройдя километров 10 в этом направлении, нужно спуститься с гольца, местами отвесного, в верховье одного из правых притоков Китоя, в так называемую «чашу Новикова», т. е. в крутой, замкнутый ледниковый цирк, где под водопадом и находится якобы рудное месторождение этого золота».
По этой неясно сформулированной записке можно предположить, что вторые десять километров нужно пройти уже после перевала через водораздельный хребет и только тогда спуститься в чашу, расположенную в вершине правого распадка Китоя; либо эти десять километров будут расстоянием между долиной Шумака и водораздельным хребтом, и спуск в чашу по этому второму варианту, по-видимому, должен быть прямо с хребта. Первое предположение звучит полным абсурдом. Действительно, не говоря уже о том, что десять километров от оси хребта приведут нас далеко за Китой на его левобережный хребет, все более или менее заметные распадки, имеющие в своей вершине ледниковые цирки, берут свое начало непосредственно под хребтом и, чтобы попасть в такую чашу, нужно лишь спуститься метров 400-500 по крутому ее склону. Второй вариант несколько более вероятен, но и здесь десять километров никак не укладываются даже в расстояние между Шумаком и Китоем, не говоря уже про путь от Шумака до хребта (расстояние между руслом Шумака и руслом Китоя по прямой линии около 7 километров, хребет же проходит между ними примерно в середине). Предположим, что трудности подъема удлинили в представлении Леонова путь почти в три раза - это возможно — и проследим, в какую чашу нужно спуститься по этому варианту маршрута. Различно трактуемые десять километров вверх по Шумаку могут привести примерно в интервал между падью Соболиной и падью Лансона. Подняться на хребет при этом промежутке можно по любому распадку или водораздельному отрогу и, таким образом, второй вариант приводит в вершину пади Холкиной, Жильной, Двойной или Пограничной. Эти пади в своих верховьях имеют небольшие ледниковые цирки, спуск в которые хоть и труден, но вполне возможен.
Самое тщательное обследование всех четырех падей от вершины до устья и, в особенности, ледниковых цирков не обнаружило никаких следов месторождения или пребывания в них Новикова. Необходимо отметить, что уточнение местонахождения золота в крутом замкнутом ледниковом цирке под водопадом также совершенно не соответствует действительному положению вещей — в цирках ничтожные ключики обычно текут под глыбовой осыпью и, конечно, никаких водопадов не образуют.
Утверждение проф. Львова в конце легенды, что Новиков, отступая от устья Архыта, мог подняться до перевала на Шумак только по одному из двух небольших правых притоков Китоя, впадающих в 2-3 км ниже Ихе-Гола», и «из долины Шумака можно подняться только по пади Лансона или Хунде-Гола», также оказалось совершенно неверным. Ниже устья Архыта можно подняться на перевал по любой из шестнадцати падей, впадающих справа в Китой (как это и было проделано нашей экспедицией), а от устья Ихе-Гола — по любой из одиннадцати. Со стороны Шумака подъем значительно легче, и от пади Соболиной можно подняться в любом месте Шумацкой долины из Хунде-Гола.
Записка Леонова противоречит топографии участка еще в большей степени. Оставляя в стороне весь путанно длинный и совершенно непонятный обход по Ильчиру, Оспе и Богдашке, проследим его с момента выхода на Китой. По-видимому, единственный путь из вершины Малой Богдашки можно себе представить в верховья Ихе-Гола, тем более, что по долине Ихе-Гола проходит торная тропа. От его устья Леонов рекомендует пройти около трех километров и повернуть в третий распадок, впадающий в Китой справа. Этот третий распадок может оказаться либо падью Медвежьей, либо падью Холкина (первый и третий распадки со стороны Китоя незаметны). Дальше начинается сплошная фантазия автора записки. Распадок длиной в 3 км вытягивается в длинную большую падь, по которой следует подниматься четыре с половиной дня, причем последние два дня подъем будет уже за границей леса (без дров). После этих четырех с половиной дней нужно двигаться еще 7-8 верст, и только тогда будет водопад с тремя большими камнями (где же месторождение у щек, где жилы будут на виду или у третьего камня близь водопада?). Можно с уверенностью утверждать, что не только в правом склоне Китоя между Ихе-Голом и Шумаком, но и по всем Тункинским и Китайским Альпам подобной пади, не исключая даже Архыта и Шумака, нет и быть не может. Данные о двухдневном пути по пади за границей лесов (только к полудню третьего дня без дров можно достигнуть щек, после чего следует пройти по той же пади еще 7-8 км) являются также абсурдом. По падям, впадающим в Китой справа, не исключая и Боин-Гола, можно к полудню подняться на самую вершину водораздельного хребта и в тот же день к вечеру снова спуститься в долину Китоя.
Таким образом, записка Леонова — или явный вымысел человека, никогда не бывавшего на описываемом им месте, или сознательное желание запутать маршрут (нам кажется вероятнее первое). Что Леонов никогда не бывал на месторождении, с полной очевидностью доказывается экспедицией Цвиркуна, Леонов водил Цвиркуна по Ошею, Жалге, по притокам Архыта, по Нарын-Голу и Боин-Голу, явно противореча своим первым двум указаниям и, в конце концов, по словам самого Цвиркуна, признался, что на месторождении он не бывал и во всех своих поисках он руководствуется только сбивчивыми рассказами Новикова.
Наконец докладная записка Фисенко свидетельствует, что и сам Новиков весьма смутно представлял себе топографию района и давал самые противоречивые указания, никакого сходства с действительностью не имеющие. Между тем конфигурации местности чрезвычайно проста и с вершины любого гольца видна как на хорошо составленном плане.
Легенда не вызывает особенных сомнений до момента вступления в нее самого Новикова, но уже его побег вниз по Китою — обстоятельство в высшей, степени странное; Новиков, участвовавший в нескольких Китойских экспедициях, прекрасно изучивший Китой от верховьев до среднего течения, конечно, должен был бы ясно себе представлять, насколько безнадежное предприятие без продовольствия и близкой базы спускаться вниз по почти непроходимым Китойским ущельям. С другой стороны, ему не могли быть неизвестны сравнительно легкопроходимые тропы, идущие от устьяАрхыта по Ямато-Голу и Нарын-Голу на Шумак и по самому Архыту на Хубутуй. Но даже в том случае, если им и было выбрано это маловероятное направление, то, раз пройдя по одному из правых распадков Китоя и поднявшись на хребет, не запомнить весь путь и простую топографию участка — невозможно. Между тем из материалов совершенно очевидно явствует, что Новиков впоследствии безрезультатно пытался проникнуть к месторождению три раза.
Характерно, что все его маршруты совершенно не сходны между собой, а вторая попытка окончилась неудачей «из-за трудности ориентироваться в горах в зимнее время». Это звучит по меньшей мере странно, в особенности для опытного таежника и горного техника, каким был Новиков.
Вспомним, что в этот свой зимний маршрут Новиков дошел до самого Нарын-Гола (по свидетельству сопровождавшего его Душкина), т. е. проник уже в самый район предполагаемого месторождения, преодолев все многочисленные трудные перевалы и, естественно, что в этих условиях, зная местоположение золота, не найти его совершенно невозможно. Прекрасно понимая (об этом свидетельствуют его первые два маршрута), что наиболее прост и удобен путь с верховьев Шумака или Китоя, он третью экспедицию ведет длинным и опасным маршрутом через Саган-Угун и Китой к устью Шумака.
Всю эту разбросанность маршрутов, путаницу и неуверенность в топографии, странный путь отступления от Каландарашвилли и, наконец, неудача всех трех попыток найти уже раз найденное месторождение можно объяснить только одним — Новиков не был на Деминском месторождении, точного его местоположении не знал, но был так же, как и все соприкоснувшиеся с легендой, твердо убежден, что оно существует и его легко можно найти.
Весь этот последовательно разобранный вариант объяснения легенд оставляет неясным лишь один факт — факт восстановления в правах самого Демина. Что Дмитрий Демин действительно откупился от Тункинской администрации при помощи золота —несомненно, но какой был источник этого золота — гадательно. ЭкспедициейСоюззолото было установлено довольно богатое содержание золота в шурфах Демина у устья Шумака; а нами констатирована общая золотоносность всех Китойских кос. Нет ничего невероятного в том, чтоДемину за пять лет пребывания его на Шумаке и Китое удалось нащупать хорошую россыпь и скопить значительную сумму,которая и дала ему возможность получить свободу и обзавестись хозяйством.
Богатая приключениями жизнь Демина в диких Китойско-Шумакских гольцах, куда до той поры не проникали жители Тунки, дала основную канву легенде, а передаваемая из поколения в поколение, она обрастала подробностями и «фактами», приобрела правдоподобие и убедительность.
Новиков, совершенно убежденный в ее правдивости, неоднократно пытался проникнуть к месторождению, но, вполне естественно, найти ничего не мог. Убийство Новикова и все отчаянные попытки Леоновых запутать всю историю сообщили легенде совершенную очевидность. Наконец, впервые проделанное нами детальное обследование всего легендарного участка показало, что почти все указания легенды фантастичны и противоречат действительности.
Таким образом, мы приходим к конечному выводу, что баснословно богатого Деминского или Новиковского золоторудного месторождения в Китойско-Шумацких гольцах нет и не было.
Естественно, что можно дать и совершенно иное толкование всем приведенным данным, и тогда мы придем, конечно, к другим выводам. Если не вдаваться в подробное рассмотрение и сопоставление материалов и на веру принять существование месторождения, то в этом случае может быть три основных варианта объяснения.
Постоянные крупные обвалы, когда огромные массы глыб и щебня с грохотом обрываются и скатываются по крутым склокам гольцов, увлекая за собой целые скалы, легко могли за время, протекшее с 1921 г. или даже 1927 г., совершенно засыпать месторождение, не оставив от него на поверхности никаких следов.
Мы уже видели, насколько противоречивы разнообразные показания о самом местоположении золота.
Не невероятно предположение, что золото находится где-либо по правому борту Шумака или по левому — Китоя или, наконец, совсем вдалеке от устья Шумака, где-нибудь по Архыту, Аро-Хонхолдою или Билютыю.
Наконец, можно предположить, что месторождение находится в исследованном нами районе, но настолько замаскировано природой или людьми, что обнаружить нам его не удалось.
Все эти предположения возможны, но маловероятны. Мы уже видели, что подробно рассмотренные все обстоятельства, связанные с легендой Новикова, приводят нас к полному отрицанию существования Новиковского клада.
Митрофанов П.В. - инженер,Сборник трудов Гинзолото № 5 за 1937 год
Продолжение следует.
Источникhttp://zolotodb.ru/news/10498
