Известно, что удача – вещь капризная. Сегодня повезет одному, завра другому, а в четверг, после дождичка, сразу всем и много. Известно, что у каждого копаря есть своя, заветная мечта или задумка. Ну, про клад говорить не будем, об этом мечтает каждый. Но есть вещи более реальные и выполнимые, например, найти в новом сезоне какую-нибудь определенную монету, коей еще не находил.

И хотя с постижением премудростей приборного поиска количество монет, найденных в каждом сезоне, становилось все больше, мне никак не удавалось найти две монетки из серии «сибирок» - самую мелкую, полушку, весом в 1,6 грамма и самую крупную, десять копеек, весившую более 60 грамм! В моей «сибирской» коллекции присутствовал практический весь «копеечно-модельный» ряд: деньги, копейки, двушки, пятаки. Не было первой и последней монеты. И от этого немного досадно, потому как сезон подходил к завершению, еще месяц и земля замерзнет, ломом не пробьешь, какой уж тут коп.

В одной из поездок на поляну приехали уже затемно, но кто остановит-то – фонарики на лоб, прибор и лопату в руки, всем копать!

На этот раз луна светила в полную силу, все было видно вокруг на добрую сотню метров. Да и находки не заставляли себя долго искать, за полтора часа у меня в сумке весело позвякивали больше десятка монет, несколько колечек, медаль с полустертой надписью и несколько пуговиц. Остальное оставлю на утро, решила я и пошла к машине, ведя катушкой по земле. Неожиданно среди неадекватных звуков послышался сигнал полунизкого тона. Да так громко и настойчиво в ночной тишине, да в одной тональности. Интересно-интересно, кто-то просится наверх!

Копнула раз, копнула два, вожу катухой над ямкой – тишина, ворошу комки выкопанные – орет. Только с третьей попытки просева земли удалось обнаружить «голосившего». Монетка, совсем небольшая да тоненькая, вот сейчас посвечу фонариком, хто ты есть?! Теперь пришла моя очередь голосить на всю вселенную, ведь у меня на ладони лежала сибирская полушка 1767 года! На мой крик из одного звука «а-а-а-а-а!» из сумеречной темноты отозвались сразу несколько копарей: «Чего там случилось? Током что-ли ударило?». Вопрос был резонный, ведь мы копали в зоне опор ЛЭП, прямо под проводами.

- Круче! Я полушку сибирскую нашла! У меня такой еще не было.

- Год-то какой?

- 67-ой.

- Нормально! Ма-ла-дэц!

Ага, это им нормально, они уже по нескольку таких монет находили, а я только первую!

Ну! Теперь дело за десятком. С превеликой надеждой на задуманное я отправилась спать.

Утро было туманное и слегка морозное. Середина сентября – не май месяц. Пока все полуночники спят, пойду, пошарю по поляне, где там мой десяток лежит, да меня дожидается. Как выяснилось, не очень-то и дожидается.

За день копа было много разных находок, только желанной монеты не наблюдалось. Коллеги по копу Варерик и Лелик вышли из зоны линии ЛЭП, перебазировались на пашню и зависли там, усердно перелопачивая вспаханное поле. Меня же буквально замагнитило возле опоры, где я, нарезая круги на небольшом участочке, и взрыв землю словно бульдозер, нашла за полтора часа больше 30-ти монет. «Масонские» двушки и копейки, «тетерева», горсть «сибири», последний чекан, включая медную николаевскую монету и его же серебро, 10 копеек 1845 года, и еще двадцаток 1822 года, усердно перемотанный нитками накрест. Где мой сибирский десяток!? Эх, Ду-ухи…  сколько раз я просила вас, чтобы помогли мне найти мне мою монетку?...  А кто это там орет на пашне?

Оказывается, это Варерик откопал монету, о какой я мечтала. Вот только чую, что не та, которая нужна мне. Год не тот, не восхищает. Я спокойно еще час продолжала буровить участок у опоры. Тем более что меня и тут все устраивало. Вдруг в какой-то момент мне резко расхотелось здесь находиться, враз захотелось уйти, убежать, просто покинуть это место. Что это? Кто мною воротит? И куда идти, в какую сторону?

Оглядевшись, и ничего примечательного не заметив,  я доверилась… кто его знает, чему я доверилась. В общем, я просто направилась в сторону пашни без единой мысли в голове, куда я иду и зачем. Тупо вперед, напевая про «куда идем мы с пятачком»… Прибор в руке, катушка шарит по земле, лопата на плече. Перехожу дорогу и через несколько метров заступаю на пашню, по которой совсем неудобно идти, ноги проваливаются в рыхлую пахотину. И что? Тишина полная, прибор молчит, как онемевший… Десять шагов, еще пять, еще десять… Неожиданный сигнал детектора словно ударил меня, я вздрогнула, как от испуга. У, ё-мое… Так и до инфарктера довести можно.

Чтобы удалить остатки наваждения, проверяю катушкой еще раз, и еще, и еще… Сигнал четкий, однотонный и громкий. Копать, копать и еще раз копать. Уже вытащила с ведро земли, а яма все «воет». Да где ж ты? Еще бросок земли из ямки. Уже не воет, значит, находка наверху. Беру в руку горсть земли и вожу над катухой, здесь пусто, еще одну горсть, и… во-о-от он, лежит и не жужжит…  мо-о-ой сибирский десято-о-очек… с двумя соболями на реверсе…. медный и тяже-е-е-лый…

- Варе-е-ери-ик, Ле-е-ли-и-ик… я его нашла-а-а-а, нашла-а-а, - почти проблеяла я скорее для себя, чем для зрителей. Голос куда-то пропал, не было сил ни кричать, ни дышать… от восторга. Потом уже через несколько секунд еще раз позвала, уже громко:

- Мальчики! Я все-таки нашла его, нашла!

Двадцать метров Варерик преодолел в три прыжка, чтобы рассмотреть мою находку. Оказывается, мои товарищи изредка наблюдали за мной, как я там кружила и отлично видели момент, когда меня «как будто кто-то взял за голову, развернул по направлению к пашне, и словно пнул под зад, сообщив мне нужное направление», куда я и пошла словно зомби. Говорят, со стороны это выглядело именно так.

- Десяток? Какой год?

- 1767, КМ!

- Хорррошая монета, состояние не супер, но на 4 с плюсом тянет, и довольно редкая, 67-й - первый год печати на аверсе обозначения  «КМ», колыванская медь. Поздравляю.

Вот так, почти «под занавес» сезона я все-таки нашла свою «сибирь», медную, тяжелую, с двумя соболями. Может я так сильно мечтала, а может и помог кто…, прочитав мои мысли о находке.  А если мысли материальны, то и мечты вполне реальны. Факт.