Это сейчас все вдруг разом, строем, культуру и историю защищать ринулись, а тогда археологам и историкам на эти умирающие древности наплевать было. Горшки местные мальчишки ногами разбивали. Монеты и другие металлические находки со временем по рукам разошлись. Ну а археологи, которые должны были эти ценности собрать и сохранить для поколений будущих, в наши края лишь водочку пить приезжали, культурно отдыхать, то есть, на живописном побережье морском. Так вот, значит, приехал я на берег порыбачить. Сеточку небольшую выставил, да после того по бережку прогуляться решил, вдруг да какую диковин¬ку подниму, детишек соседских удивлю.

Дождик тем временем припустил, сыро, ветер с моря дует. Остановился я при-курить, отвернулся от ветра, а когда обернулся — обратил внимание на два столбика, которые среди грязи у ног моих показались. Столбики металлические были, один толстый, другой потоньше. Палочкой я этот столбик пошевелил, он отдельными монетками и рассыпался. Когда я монеты эти поднял, меня аж мандраж прихватил. Оглянулся вокруг и обратил внимание на небольшую жестяную баночку. Вроде как из под кофе или чая, прогнившая вся насквозь. Начал я содержимое ее на песок прибрежный вытряхивать. Вначале ржавчина какая-то красная на песок высыпаться начала, а следом за ней пятирублевик золотой выкатился. Тут-то я и смекнул, что в баночке этой не труха ржавая, а песок да самородки золотые. Настоящий клад, браток, в мои руки бог послал: 10 рублей и 15 полтинников серебряных, около 800 граммов золотого песка и самородков с рудников абазинских, как потом специалисты определили. Один пятидесятиграммовый самородок мне особенно запомнился, он на спящего голубя очертаниями был похож, его я «голубкой» про себя стал называть.

Новость о кладе этом быстро по селу разнеслась, я вмиг среди односельчан героем сделался. Ну а дальше началась горестная эпопея российского кладоискателя. Куда бы я ни обращался, везде меня по другим инстанциям отфутболивали, а вот частные лица быстрее государства сориентировались, начали ко мне из районных центров завидные предложения поступать. Большие деньги предлагали за рубли и полтинники царские. Как потом мне музейные работники пояснили, некоторые из этих монет, выпущенных в начале 20-го века, большую коллекционную ценность представляют. Да и состояние монет было безупречным, не знали эти монеты обращения!

Ну а дальше как в дурном сне: приехал ко мне парень, представился предпринимателем-кооператором из Львова, предложил купить все мои сокровища разом: монеты и золото, да я ему отказал, так как все предметы уже переписаны были и приложены к заявлению о намерении сдать все находки государству. Стал он меня водкой поить, а затем понесла нас нелегкая в район. Вдруг в пути он мне и сознается, что три самородка к его пальцам «прилипли», сует их мне в карман. Зашли в гостиницу к нему и еще выпили.

Слышу, за окном «колодки» засвистели, а спустя секунды ворвались в номер оперативники из ОБХСС края, да Краснотуранского МВД руководитель Белинских — с ними.

Я самородки эти возьми да и проглоти с испуга, а они с порога сразу давай мне куплю-продажу золота и антиквариата инкриминировать. Парень этот, который меня подставил, весы карманные заранее к столу пристроил, якобы обмер и обвес при торге с ним я производил.

Ищут они самородки, а найти не могут. Что было дальше, описывать не буду. И смех, и грех, да и только.

В итоге получил я два года заключения, отсидел срок в Североенисейских лагерях, а затем в родное село вернулся. С тех пор находки, подобные моим, у нас в селе больше не отмечались. А если кто что и найдет, разве кому скажет? Мой печальный пример перед глазами. Да и море нынче не то, что в начале 90-х годов, все перспективные места вот уже полтора десятка лет не обнажались ни разу, даже единичные находки — крестик нательный или пуговица царская — целое событие, вот и пришлось снова в рыбака переквалифицироваться, на ушицу да на засолку всегда рыбку бог дает, тем и живу.

Хотя, временами, идешь по песку прибрежному и при виде жестяночки аж вздрогнешь: ну опять монеты, самородки да песок золотой вымыло? Перевернешь железку эту тросточкой, усмехнешься тяжко, грустно становится, разворачиваешься да и домой возвращаешься — вся охота к рыбалке куда-то пропадает.

А вечерами мысль в голове одна и та же крутится: проживай я в цивилизован-ном государстве, мне бы с моими находками — почет и уважение общественное. Вот как государства тамошние об истории и культуре своей заботятся, а кладоискателям благоприятные условия создают. Так и хочется в сердцах воскликнуть: чтоб мы так жили! Да кто меня среди необъятного моря людского услышит?

Газета "Кладоискатель и Золотодобытчик", № 14