Когда пора выйти злату нагора, всякого клада свой срок и свой, определенный небесными силами погожий денек. 0б этом никогда не забывали опытные кладоискатели. Существовало поверье, что заклятые клады трижды в год переходили с места на место и «переочищались». Это происходило на Новый год, Пасху и Ивана Купалу. Новогодняя ночь-кудесница могла одарить кладоискателей немалым прибытком. Утверждали, что только под Новый год могли вспыхнуть разом все деньги, спрятанные в земле. Полыхали они, как правило, синим пламенем. Кто замечал его, должен был тотчас снять с себя что-нибудь и бросить в огонь. Горящие деньги нужно копать тому, кто заметил их, иначе они в руки не дадутся. Некоторые клады под Новый год обретали голос — чистые клады, например, скорбели и тихо постанывали, а нечистые кричали, ругались, хохотали, требуя взять их.
У пасхальной ночи свои сюрпризы. В субботу с наступлением темно¬ты многие отправлялись за околицу искать клады, пытаясь по огонькам определить их местонахождение. Кладоискатели брали с собой крест, херувимский ладан, страстную свечку и, пытаясь добраться до сокровищ, читали воскресную молитву (ни в коем случае нельзя было при этом ругаться). Если не удавалось набрести на клад в пасхальную ночь, то на его поиски отправлялись в мае в день святого Симона Зилота. В народе его называли Золотом, считая, что апостол должен помогать кладоискателям в их предприятиях. Особое же рвение все, кто жаждал обогатиться, проявляли на Ивана Купалу. И ночью, и днем рыскали по окрестностям охотники за удачей, «вынюхивая» спрятанные сокровища. Опытные люди советовали искать чистые клады перед рассветом, а нечистые
— с вечера. Степняки были убеждены, что купальская ночь принесет счастье тому, кто ровно в полночь при луне взойдет на вершину кургана, глянет на свою тень и измерит ее — на этом расстоянии и зарыт клад.
Некоторые, правда, уточняли, что нужно еще прибавить примерно две ступни, так как те, кто когда-то закапывал клад, были ростом повыше, чем нынешние молодцы...
Нет дыма без огня, а огня без коня
Среди кладоискателей бытует множество рассказов о кладах, которые выходят на поверхность в виде огней, дымных шлейфов, красных петухов, являются путникам блуждающими светлячками. Если это происходит на болоте, то утверждают, что клады, объятые пламенем, выходят из грунтовых вод для просушки. Не все здесь выдумка и плод возбужденной погоней за сокровищами фантазии. Нет дыма без огня, нет и огня без дыма. Сквозь его пелену удается разглядеть кое-что и реальное. Клады, которые прятали в свое время лихие ватаги казаков, гайдамаков, лугарей, диких степняков и прочих рыцарей, больших и малых дорог, зарывались в землю с особыми уловками. Спрятать так, чтобы никто не знал, не видел, было трудно и некогда. Поэтому копали ямы будто бы для убитых лошадей. А на низ незаметно укладывалась добыча, которую нельзя было унести с собой. Сверху бросали трупы лошадей, а случалось, и погибших людей. Яма наскоро присыпалась, втыкался и простенький крест. Кому придет в голову разрывать такую могилу? А вольная ватага не всегда имела возможность возвратиться за своими трофеями. Проходило время. Трупы подвергались гниению. И вот тогда появлялись огни.
Ученые дают свое объяснение подобным огненным «явлениям кладов народу». Огоньки на болотах, могилах, кладбищах, местах захоронения животных иногда действительно пугают окрестный люд, поздних прохожих. Однако ничего магического в них нет. Это выходит на поверхность и самовоспламеняется фосфористый водород, который образовался при гниении отмерших организмов. В темноте газ светится бледно-голубыми, мерцающими огоньками. Кого-то они пугали, а кого-то, наоборот, приманивали. В старинных сыскных делах сообщалось о том, что крестьяне, нашедшие клад, но утаившие его, были у «пытки и у огня». Кладоискатели, прошедшие огонь и воду лесов, болот и старых кладбищ, стойко хранили секреты подземных сокровищ.
Нашел в горшке полушку — для всех душка!
Порою так достоверно и убежденно сообщали бывалые люди о зарытых драгоценностях, так подробно описывали приметы, по которым их можно было найти, что даже степенные старики с седыми чубами, бывало, чесали затылки, подумывая заняться кладоискательством. Чаще, правда, эта страсть одолевала бедняков-неудачников, которых лихая доля преследовала по пятам. Им казалось, что самый реальный выход из нужды — это найти клад. Слишком
соблазнительной была надежда разбогатеть враз, одним ударом разрубить клубок жизненных неурядиц. Мечта о счастье в виде клада не давала покоя. Случалось, селянин бросал хозяйство, все шло прахом, а бедолага продолжал искать сокровища. Ни слезы жены, ни плач голодных детей, ни уговоры родственников не могли остановить его — с годами он становился все нелюдимее и упрямее, повторяя время от времени: «Ищу клады старые, ношу портки рваные».
Однако кладоискательская страсть была настолько заразительной, что часто проникала не только под ветхую одежонку бедняков-неудачников, но и под мундиры чинов. В московских архивах хранятся сыскные дела о кладах. В свое время их изучением занимался ученый С. Веденский. Вот что он, в частности, писал: «Кладоискание в Московской Руси было настолько развито, что оно занимало даже лиц высоко¬поставленных... В XVII в. поиски кладов для провинциальных воевод представляли случаи выдвинуться и зарекомендовать себя сверхдолжным усердием. Прослышав о кладе, воевода лично принимался за розыски, а иногда и просил для работы «государевых людей, с кем тое казну вынять на великого государя».
Без пригляда нету клада
В некоторых кладах находили замки различных конструкций. Пред¬полагали, что их клали туда для того, чтобы никто не мог добраться до сокровищ. И все же даже железные хитроумные замки не могли гарантировать сохранности спрятанного, если клад не находился под чьим-нибудь присмотром. Часто в качестве сторожей выступали «заложные» души зверей и людей. В некоторых легендах о кладах сообщается о том, что вместе с сокровищами закапывали и человека, который обязан был стеречь драгоценности, до тех пор, пока кто-нибудь не сменит его. Среди кладоискателей бытовали рассказы о жеребцах, что ржали в могилах, волках, которые нападали на землекопов, чабанах с сопилками, сопливых старичках, веселых казаках, восседающих на бочонках с деньгами, — каждому встречному служивый предлагал водку или деньги, кто выбирал монеты, тот вместо него оставался сторожить сокровища. Утверждали, что есть клады, караульщики которых дают в долг деньги на срок, a если кто не возвращал их, сам становился охранителем утаенного.
Среди сторожей подземных coкровищ особенное усердие проявляла нечистая сила. Ничего не стоило, на¬пример, духам-«кладовикам» сделать так, чтоб человек не только клад не нашел, но и домой не возвратился. В этом им помогал и Блуд, который заставлял кладоискателей блудить по вроде бы знакомым местам, и Мара, что насылала на бедолаг различные, видения, и другая нечисть. Поговари, вали, что закопавший клад скряга нередко продавал душу чертям-«скарбникам» и бесам-«кладовникам». Те надежно стояли на страже спрятанного богатства. Про собственников же сокровищ говорили: «Не сетуй, что в пекло попал, коль душу черту продал». Некоторые суеверные кладоискатели были уверены, что там, где спрятаны большие деньги, живет Ховала — дух с двенадцатью глазами, которые светятся ночью. Если кто слишком настырничал, пытаясь завладеть кладом, того Ховала мог ослепить. Это, правда, не пугало ретивых искателей сокровищ, уже давно ослепленных блеском подземного злата.
Почем зря копай «от фонаря»
Кладоискательская страсть сжигает душу того, кто предался ей. Немало находится доброхотов, которые с удовольствием подкладывают дровишки в этот губительный огонь, а некоторые шутники и насмешники и сами не прочь руки погреть над ним. «Кто весел, а кто и нос повесил» — речь идет о тех, кто потешается над бедолагами-кладоискателями, указывая им дорожку к несуществующим подземным богатствам. Рассказывают об одном легковерном искателе сокровищ, который, руководствуясь «верной» приметой, однажды наткнулся на камень с надписью: «Переверни». Вывернув глыбу, кладоискатель прочитал: «Ну что, тяжелый?»
Владимир Супруненко,
газета "Кладоискатель и Золотодобытчик", 2002 год.
Занятненько!