Село Никольск

Однако тема использования георадара в кладоискательстве не потеряла своей актуальности, и в начале июля поисковики выехали, что называется, на природу: на место старого села Никольск, 60 километров от Иркутска.

Село Никольск для иркутских поисковиков является некой кладоискательской Меккой. Думается, не один десяток азартных и склонных к приключениям людей влились в ряды кладоискателей после того, как нашли свою первую монетку именно в Никольске. Не ошибусь, если предположу, что здесь побывали все поисковики Иркутска, а многие совершили сюда по несколько миниэкспедиций. Автор этих строк выезжал в Никольск не менее тридцати раз. Среди личных находок — несколько сибирских десятков и пятаков, масонский десяток, медный «Павел» КМ в ассортименте — от полушки до двух копеек, кольцевик КМ 1809 года и куча монет разных номиналов времен от Екатерины Второй до ранних Советов. Появиться сейчас в Никольске с металлодетектором, даже самым навороченным, по меньшей мере несерьезно. Он копан-перекопан вдоль и поперек. А вот использование георадара может иметь некий смысл. И вот почему.

Село Никольск, судя по находкам, которые там имели место быть, основали где-то в середине XVIII века. Согласно спискам населенных мест самого конца XIХ века, здесь было почти сто дворов. В селе был пивоваренный завод, привязанный к местному источнику воды исключительной чистоты. Естественно, была и церковь, сведений о которой осталось немного.

В селе, расположенном на невысоком увале, жили исключительно состоятельные люди. Народ победнее обитал в низинке, по обеим берегам речки Оек, в километре от Никольска. И это поселение называлось Выгон. Вплотную к Выгону стоял бурятский улус Молоевский.

Никольск процветал, и, на первый взгляд, ему ничего не угрожало. Но история распорядилась по-своему. В начале 30-х годов стало понятно, что практически все население Никольска подпадает под раскулачивание и последующие репрессии. И народ стал уезжать из старинного села. Семьи бросали дома и исчезали в неизвестном направлении. Процесс подобного самороспуска проходил столь интенсивно, что никого из никольцев, по утверждениям местным старожилов, так и не успели репрессировать.

Все те же старожилы утверждают, что долгое время Никольск так и стоял пустой. В богатых домах, где некогда кипела жизнь, гулял ветер. Потом на увал загнали трактор. Тот развалил дома, сгреб бревна на края, а образовавшееся поле отдали под посевы. Некоторые дома, кстати, перевезли на новое место и приспособили под общественные нужды. Так, деревянная церковь перекочевала в село Оек, где стала клубом.

Впрочем, название Никольск для истории сохранилось. Никольском стали называть Выгон, а Молоевский вообще исчез в лица земли, будто его и не было.

Вся эта история заката старинного Никольска позволяла предположить, что с помощью георадара здесь можно обнаружить старые подполья и подвалы — естественно, засыпанные, но там могли остаться весьма любопытные вещи, брошенные их бывшими хозяевами.

Продукт научного интеллекта

Итак, вооруженные георадаром, мы выехали на место, где когда-то стояло село Никольск. Кроме того, мы захватили пару лопат и металлодетектор Minelab X-Terra-705 для вспомогательных нужд.

У нас была та же модель георадара, что и при исследовании подвалов в исторической части Иркутска, — продукт отечественного научного интеллекта, укомплектованный антенной с рабочей частотой 400 МГц.

Напомню, что это средняя частота. Три месяца назад я уже рассказывал о частотах, на которых работает георадар. Высокочастотные антенные блоки 900—1700 МГц исследуют поверхность на глубину не менее двух метров, но при этом имеют высокую разрешающую способность, то есть вполне способны различить даже отдельно взятую крупную монету. Низкочастотные антенны с частотой 25—150 МГц видят очень глубоко, но характер цели различить практически не могут — они применяются для глобальных работ, например по оценке мощности месторождений.

И еще раз процитирую свой прошлый материал, чтобы напомнить принцип работы георадара. В изучаемую среду излучается электромагнитная волна, которая отражается от разделов сред и различных включений. Отраженный сигнал принимается и записывается георадаром. Далее отраженный сигнал обрабатывается компьютером, который в свою очередь рисует так называемые профили — срезы того пространства, которое радар сканировал. Из этих профилей становится понятно, есть что-то под землей или нет, каковы слои залегания разных почв и пород, а также много другой интересной информации.

Глобальная железяка

Если зона использования георадара в закрытом помещении ограничена размерами этого помещения, то в чистом поле, в частности в деревне, где стояло почти сто домов, его можно катать сколь угодно далеко и сколь угодно долго. Поэтому на подобных площадках рекомендуется сразу же ограничить радиус поисков.

Поскольку выезд у нас был во многом ознакомительный, мы решили ограничиться исследованием сравнительно небольшой площадки, размером десять на пятнадцать метров в той части деревни, где находки попадались особенно интенсивно. Были вбиты колышки, которые обозначали границы зоны поиска, и Юрий Алексеев, известный иркутский художник, а по совместительству оператор георадара, принялся катать его внутри этой зоны — сначала справа налево, а потом сверху вниз. Расстояние между каждым проездом составляло примерно метр.

В итоге было получено более двух десятков срезов — в продольном и поперечном направлении. Все эти срезы были сохранены в памяти блока регистрации — ноутбука, который был закоммутирован с антенной георадара. Когда наш прямоугольник был полностью просвечен, мы приступили к черновому исследованию полученного материала, то есть к просмотру графических срезов поверхности на экране ноутбука.

Сразу стало ясно, что на сравнительно небольшой глубине — не более метра — слой земли заканчивается и начинается слой глины: сигнал антенны быстро затухает, и все, что ниже двух метров, становится практически невидимым. Для работы в таких условиях необходима корректировка программы.

Однако кое-что мы обнаружили: некий массивный предмет, лежащий на глубине полутора-двух метров. Мы привязали данные геолокации к местности и получили точку залегания предмета. Провели металлодетектором — тишина. Взяли лопаты, стали копать шурф. И практически сразу, едва мы углубились в землю сантиметров на 30, появился звук — негромкий, прерывистый, хриплый и захлебывающийся. Цифры на дисплее запрыгали от минусовых позиций до 48. Все говорило о том, что в недрах земли лежит глобальная железяка.

Тем не менее мы продолжили копать, периодически просвечивая яму теркой. Звук стал громче, но не лучше. Цифры также прыгали. Наконец на глубине примерно 1,2 метра лопата стукнула по металлу — и мы увидели ржавую поверхность какого-то железного объекта. На первый взгляд это напоминало прямоугольный бак, который часто устанавливают в деревенских дворах для технической воды.

На сканах, полученных георадаром, угадывались еще какие-то предметы, но выкапывать их мы не стали — металлический бак отнял слишком много времени и сил. Юрий Алексеев сказал, что он попробует идентифицировать эти предметы в лабораторных условиях, а впоследствии, уже настроив прибор на глиняную почву, мы планировали вернуться сюда снова. Если что-то будет найдено — обязательно сообщим на страницах газеты.

Евгений Лазарев, газета "Кладоискатель. Золото. Клады. Сокровища", июль 2012