По субботам на площади Сахарова в Барнауле, где располагается местный «блошиный рынок», почти всегда многолюдно. Здесь собираются коллекционеры, перекупщики , которые и являются поставщиками старинных монет и другого антиквариата.

Павел занимается кладоискательством не первый год. Сам и вместе с группой он посетил множество заброшенных деревень и мест, где они находились раньше, но уже исчезли с лица земли. Можно сказать, что поиск и продажа монет – это его основной доход. Однако «черным копателем» Павел себя не считает, предпочитая называть свое занятие кладоискательством. По его словам, могилы и поля боев они с друзьями никогда не раскапывали. Павел согласился рассказать и показать, как происходит процесс поиска клада и какие находки таит в себе алтайская земля.

Мы отправились в Павловский район. Точное место поиска Павел попросил не разглашать, ведь выяснить его расположение стоило немалых усилий. Информацию кладоискателям помогают добывать старые карты, архивные документы, рассказы старожилов. Непосредственно поиск – лишь финальная стадия процесса и зачастую не самая трудоемкая. Ведется он с помощью металлоискателя. Выбор этих приборов в Барнауле достаточно велик. Простенький металлоискатель стоит пять тысяч рублей, цена профессионального «навороченного» детектора, который способен «просветить» землю почти на полметра в глубину и различить золото, медь, серебро, алюминий или сталь, доходит до 100 тысяч рублей.

У Павла как раз такой. Расчехлив и собрав устройство, мы приступаем к поиску. Первая находка не заставила себя долго ждать. Примерно через двадцать минут мы обнаружили медную копейку 1845 года. Монета неплохо сохранилась, несмотря на то что около двух веков пролежала в земле. Павел говорит, что обнаружить монету в хорошем состоянии – большая удача. На практике таких шансов бывает очень немного и вероятность находки, а уж тем более клада, в большей степени зависит от подготовки и везения поисковика.

Сегодня нам везло. Мы продолжили поиск, и место оказалось «хлебным» на находки. Практически до самой темноты мы обследовали территорию. Итог – несколько десятков медных екатерининских пятаков и копеек стали нашей добычей.

По пути домой Павел провел для меня краткий курс молодого кладоискателя и нумизмата. Большую ценность, по его словам, представляют монеты, не характерные для нашего региона. Это медь и серебро, чеканившиеся на монетных дворах в Санкт-­Петербурге и европейской части России. А вот сибирские монеты перекупщики приобретают для продажи как раз в столице.

Их стоимость зависит от многих факторов. В первую очередь это состояние находки, тираж, которым монета была отчеканена, а также количество аналогичных предложений на рынке. Например, кладовая монета со штемпельным блеском, что является огромной редкостью, будет стоить в сотни раз дороже, чем такая же, но найденная в земле. Вообще, цена каждой найденной вещи определяется индивидуально, но отправной точкой служат каталоги, которые постоянно выпускают нумизматические общества и аукционные дома.

После того как монету обнаружили, ее, как правило, моют. В этом деле также есть свои профессионалы, ведь очень важно не повредить поверхность и сохранить естественную патину. Специалистов по восстановлению монет в Барнауле всего несколько, и они хорошо известны кладоискателям. Свою деятельность они тоже не афишируют, поскольку, по сути дела, она незаконна. Но без заказов, по словам Павла, такие специалисты не сидят.

Растут и продажи металлодетекторов. Все больше и больше людей пробуют искать клады и в окрестностях Барнаула, и разъезжая по всему Алтайскому краю. У них есть свои форумы, где они обмениваются новостями и информацией, делятся опытом и советами, продают найденное. Только на форуме «Алтайский кладоискатель» зарегистрировано больше двухсот человек.

Сами кладоискатели, по словам Павла, делят себя на несколько категорий. «Бугровщики», или «курганщики» – это «искатели», непосредственно занятые раскопками курганов и других могильников в форме насыпных холмов. Археологи начали обстоятельно изучать курганы еще в конце XVIII века, и практически в каждом из них в результате раскопок попадались находки. Продолжают эти поиски и современные «бугровщики», как говорится, с наименьшим напряжением ума. Увидел в поле курган – копай. Порой используется и самый варварский метод – нанять в селе бульдозер и снести холм. Находки действительно попадаются практически всегда, но сколько их при этом бесследно пропадает!

«Полевики», или «копатели», пожалуй, наиболее профессиональная категория «искателей», работающая «от легенды до лопаты». Анализируя какой-­нибудь исторический факт, изучая документы, собирая всевозможную информацию и сведения, они определяют более или менее точные координаты поиска и только тогда приступают к работе. Подобные «искатели» работают и в одиночку, и объединяются в группы.

«Могильщики», или «гробокопатели» разыскивают на заброшенных кладбищах могилы, в которые, как правило, клали и иконы, а если хоронили женщину, то и украшений не жалели. Это и составляет основную добычу подобных «искателей».

«Трофейщики» – «искатели» предметов, являющихся последствием войн, в том числе и оружия, брошенного на полях сражений. Еще одна категория «искателей» из группы риска. Военные трофеи, как правило, в земле долго не сохраняются. Но среди них есть и оружие, порой в отличном и рабочем состоянии, разного рода взрывчатые вещества, срок годности которых практически неограничен.

Маловероятно, чтобы эти находки попадали в коллекции. «Мелочевку» в виде касок, блях и других элементов формы и оснащения берут как сувениры. У нас в регионе, в отличие от центральной части России, по словам Павла, «трофейщиков» практически нет, серьезных боев в крае во время гражданской войны и установления советской власти было несколько, и там, где они происходили, уже давно поработали представители официальной науки. Например, на месте Солоновского боя, который произошел в 1919 году.

«Черными копателями» официальная наука недовольна уже давно. В 2003 году президент России Владимир Путин встречался с руководителем Староладожской археологической экспедиции Анатолием Кирпичниковым. Профессор тогда пожаловался президенту на «черных копателей», которые параллельно с археологами раскапывают холм, где, возможно, покоятся останки вещего Олега, причем используют металлоискатели. Впрочем, тогда Путин жалобы профессора не прокомментировал, несмотря на отчаянное положение Кирпичникова: тот рассказывал, что сбивает нелегальных следопытов с пути, закапывая в землю гвозди. В 2010 году в Новгороде, спустившись в местный раскоп, Путин внял просьбам археологов. Руководитель Старорусской археологической экспедиции Новгородского государственного университета Елена Торопова заметила на этой встрече, что до революции кладоискательство было запрещено законодательно, так что и сейчас имеет смысл ввести лицензирование на металлодетекторы. «Лицензировать можно, конечно,– ответил премьер-­министр. – Но не думаю, что это будет серьезным ограничением на пути к незаконным раскопкам. Для этого нужно их сначала признать незаконными. Но у нас на правовом уровне этот вопрос не отрегулирован». Также премьер заметил, что попросит фракцию «Единая Россия» в Госдуме обдумать этот вопрос. Спустя два года законодательного решения по проблеме «черных копателей» еще не принято.

Настоящих коллекционеров древностей в краевой столице практически не осталось. Если раньше, например, нумизматика была скорее модным увлечением, то сейчас ею занимаются, по сути, как бизнесом. По словам Павла, те, кто сейчас по субботам встречается на площади Сахарова, – перекупщики, которые просто экспортируют купленные у черных копателей находки в столицу. Каналы сбыта у них давно и хорошо налажены. Аукционы по продаже монет и артефактов устраивают прямо на месте по телефону. Если в Москве или Питере находится покупатель, то находку заберут сразу же. Естественно, что сумма, выплаченная копателю, будет значительно ниже, а разница пойдет в карман перекупщика.

Коллекции же собирают сейчас в инвестиционных целях. У Павла она тоже есть. По его словам, монеты растут сейчас в цене примерно на 15-­20% в год, а это очень хороший показатель для вложения своих сбережений.

Кстати, найденные нами в тот день пятаки и копейки кладоискатель оценил в сумму примерно 300 тысяч рублей.