Промозглым мартом 1242 года хан Бату, раскачиваясь в шитом золотой парчой седле аргамака, возвращался в Великую степь. Внук сотрясателя Вселенной Чингисхана был доволен: западный поход определённо удался. Позади оставались разорённые, стиснутые монгольским арканом русские княжества; силу его туменов узнали Польша, Чехия и Венгрия, чьи закованные в стальные латы рыцари ничего не смогли сделать с юркими воинами на степных конях. Теперь путь войска и самого Бату лежал на восток, где близ устья Итиля ему предстояло стать лагерем. Для привыкших к постоянному кочевью монголов не составляло никакого труда провести несколько месяцев в чистом поле: переносные войлочные юрты надёжно защищали от дождя и солнца, укрывая в случае непогоды не только людей, но и скот. Но вкусившему все прелести европейской жизни Батыю больше не хотелось ютиться в шатре. Роскошь дворцов Кракова и Пешта поразили воображение степного правителя. Теперь он желал и сам пользоваться достижениями цивилизации.

 

Построить город? Воля хана, как известно, закон. Горе тому, кто пойдёт против неё!

 

Свой город, которому суждено было вскоре стать столицей Великой Орды, Бату-хан приказал основать на берегу Ахтубы – левого притока Волги. Пожалуй, во всём мире в ту пору не существовало ни одного правителя, которому по силу было отдать подобный приказ. Но разве зря свирепое монгольское войско огнём и мечом прошло половину Европы, подчинив себе десятки народов? По приказу Батыя со всех завоёванных земель на Волгу потянулись караваны. Тысячи коней и верблюдов везли в будущий город цветное стекло, роскошные ковры и изящную мебель. А главное – закованных в цепи мастеров: каменщиков и зодчих. Давно прошли времена, когда, взяв очередной город, монголы вырезали всех его жителей до последнего. Хитроумные китайцы, чья столица пала под ударами стенобитных таранов, научили своих новых хозяев: пусть лучше покорённые народы платят дань, ведь с мёртвого много не возьмёшь. А заодно укрепляют величие и мощь Орды своими умениями и талантами.

 

Камнерезов и ювелиров пригнали из Киева, Владимир со слезами отдал степнякам своих лучших плотников, а китайцы прислали инженеров и архитекторов. Новый город, возникший на пустом месте всего за пару лет, получил имя Сарай-Бату – Дворец Бату. Археологи уже установили: в середине XIII века в мире не было города больше и благоустроеннее, чем монгольская столица. Её население составляло 75 тыс. человек, тогда как даже в Париже насчитывалось всего лишь около 70 тысяч. Кроме того, подданные французского короля брали воду из Сены, а нечистоты выливали из окон домов прямо на улицу, отчего грязь на них стояла такая, что передвигаться приходилось на ходулях. В степном же Сарае имелись не только водопровод, но и канализация! А внутри монгольских домов действовала система отопления – трубопровод, по которому от печи подавался тёплый воздух.

 

На самом высоком холме над берегом Ахтубы высился ханский дворец. «В верхнем, северном конце острова, на каменистом холме переливался радостными яркими красками странного необычного вида небольшой домик-игрушка с лёгкой кружевной башенкой, весь выложенный цветными изразцами, – писал Василий Ян. – Каждая плитка имела рисунок с завитками и узорной каймой, и в каждом цветке был вплавлен тонкий лепесток червонного золота. В ярких лучах утреннего солнца весь домик сверкал и светился, точно сделанный из раскалённых углей». 

 

Но всё же главным украшением дворца считались две конские статуи, стоявшие у парадного входа. По преданию, повелитель монголов повелел обратить в золото всю дань, собранную за год с покорённых народов, и из того золота отлить фигуры скакунов. Сверкая на солнце, они поражали воображение гостей города, олицетворяя могущество ордынского государства. Как гласит легенда, на изготовление статуй ушло 15 тонн благородного металла.

 

Золотые скакуны радовали глаза ордынских ханов почти полтора столетия. В начале XIV века статуи перевезли в новую столицу – Новый Сарай, или Сарай-Берке, располагавшуюся близ нынешнего села Царёв под Волгоградом. А вскоре история империи Чингисхана уже начала клониться к своему закату. И когда в 1380 году после поражения на Куликовом поле повелителю Орды Мамаю пришлось экстренно сматывать удочки, золотых коней он прихватил с собой. С тех пор их больше никто не видел.

 

Относительно того, где сейчас могут находиться легендарные «кони Батыя», существует целый набор версий. Согласно самой распространённой, одну из статуй закопали в кургане вместе с телом погибшего в схватке Мамая. Но отыскать могилу монгольского полководца до сих пор так и не удалось. Хотя некоторые историки и высказывают мнение, что легендарный Мамаев курган в Волгограде и является последним пристанищем ордынского темника, а вовсе не местом его передовой заставы, как принято считать. Действительно, на кургане находили предметы, относящиеся к монгольскому нашествию, однако каких-либо более весомых подтверждений этой версии нет. А вести раскопки под «Родиной-Матерью» в поисках мифического клада никто не позволит. Тем более что на месторасположение кургана, где якобы похоронен Мамай, претендуют Астраханская, Волгоградская и Ростовская области, а также Крым, где древних курганов видимо-невидимо.

 

В поисках ордынских драгоценностей в середине XIX века раскопки курганов в районе Нового Сарая производил археолог Терещенко. Казалось, удача вот-вот улыбнётся ему – в земле он нашёл украшения, золотую чашу и корону хана Джанибека. Но никаких коней, сколько ни копали в округе, найти так и не удалось.

 

Что касается второй статуи, то дошедшая из глубины веков легенда описывает и её судьбу. Согласно ей, коня выкрали предки нынешних донских казаков, уже в начале XIV века населявших Дикое поле. По преданию, казачий отряд совершил дерзкий налёт на Сарай-Берке, когда основные силы ордынцев находились в походе. Наведя шороху, они разбили статую на части, погрузили на подводы и повезли их к своим куреням. Прознав о случившемся, ордынцы тут же вернулись с марша и бросились в погоню за смельчаками. В результате казакам ничего не оставалось, как утопить коня в подвернувшейся речушке в надежде потом вернуться и подобрать добычу. Увы, этого не случилось – в битве все участники рейда погибли, так и унеся с собой в могилу тайну золотого коня.

 

А может, их никогда и не существовало? Однако легенду подкрепляют дошедшие до нас хроники. О золотых конях хана Батыя писал его современник – фламандский монах и посланник французского короля Людовика IX Святого Гийом де Рубрук, посетивший Сарай-Бату. «Ещё издалека мы увидели сверкание у ворот и решили, что в городе начался пожар. Подъехав ближе, поняли, что это сияют в лучах восходящего солнца две золотые статуи коней в натуральную величину. Сколько же золота пошло на это чудо?» – задавался он вопросом в своей книге «Путешествие в восточные страны».

 

Об обнаружении золотого коня в далёком будущем писал в «Туманности Андромеды» писатель-фантаст и по совместительству маститый учёный-палеонтолог Иван Ефремов. Выходит, верил в легенду?

 

И хотя многие историки всё же ставят под сомнение то, что статуи могли сохраниться до наших дней, и считают, что были они не из литого золота, а в лучшем случае пустотелыми, каждый год, выезжая на раскопки, десятки археологов в душе надеются: а вдруг да сверкнёт среди чернозёма под кисточкой золотая грива?

Николай Косточкин (№ 09 от 10.03.2014)