В конце прошлого года в издательстве ПсковГУ увидела свет книга «Предания Псковской области». Едва вышедшая из печати, она уже грозит стать библиографической редкостью – тираж издания всего 100 экземпляров. Книга создана по материалам фольклорного архива университета, пополнявшегося поколениями студентов и преподавателей филфака с 1977 по 2012 год во время летних полевых практик. Под простенькой бумажной обложкой – целая сокровищница.

Собиратели фольклора годами записывали рассказы пожилых людей, многие из которых родились еще до революции. В книге сохранена их живая речь. Каждое лето на протяжении десятилетий десант с филфака на неделю селится в одной из деревень. Вооружившись диктофонами, студенты ежедневно обходят окрестные села, расспрашивая местных жителей о жизни в старину. Обработанные записи потом отправляются в архив университета, студенты получают зачет, а  ученые – богатый материал для исследований. 

Собранные в книге предания – лишь малая часть огромного собрания фольклора, хранящегося на факультете. В них хранители народной мудрости поведали о разбойниках, шаливших в старину на дорогах Псковщины, о кладах, которые до сих пор ждут тех, на кого они положены, о силачах, в одиночку поднимавших телегу с лошадью, о польских панах, живших на юге края, и о «родных» помещиках – очень добрых или таких злых, что сохранились в народной памяти. Есть в книге предания, посвященные историческим личностям: Петру I, княгине Ольге, князьям Владимиру и Александру Невскому, рассказы о борьбе с внешним врагом и о заселении края. 

Составитель, автор вступительной статьи и комментариев – Любовь Алексеевна Юрчук, профессор кафедры литературы филологического факультета Псковского государственного университета. Ученый просит не называть ее автором книги, так как авторство преданий принадлежит населению Псковщины. «Псковская правда» поговорила с профессором Юрчук о том, как создавалась книга и что ждет тех, кто возьмет ее в руки. 

– Как проходил процесс сбора материала для книги? 

– В книгу вошли материалы фольклорного архива ПсковГУ, формирование которого началось в 1970-е годы и продолжается по сей день силами студентов и преподавателей филологического факультета. Во время летних «полевых» практик в процессе живого общения с носителями традиции студенты записывают произведения фольклора, сберегая тот пласт нашей культуры, который очень скоро может исчезнуть безвозвратно. Примечательно, что почти все вошедшие в сборник тексты были записаны без использования специального вопросника, нацеленного на сбор преданий, а значит, могут рассматриваться как актив фольклорной памяти жителей псковских деревень.


– Отличаются ли рассказы, связанные с историческими событиями, от того, что происходило в реальности? 

– По мере возможности в комментариях к каждому тексту сборника историческая справка нами дается, однако не стоит относиться к сборнику преданий как к пособию по истории. В качестве исторического источника предания недостаточно надежны. Порой они целиком основаны на вымысле, хотя этот вымысел не осознавался ни рассказчиком, ни слушателями. 

В 1987 г. было записано такое предание: «Петр Первый строил город среди холмов, лесов. Люди возмутились, говорят: «Зачем ты здесь строишь?» А он говорит: «Себé ж строим!» Отсюда название – Сéбеж». Как видите, пытливый народный ум пытается объяснить происхождение непонятного слова и находит это объяснение, подобрав случайное созвучие (Себеж – себе ж) и обыграв его сюжетно. Пример показывает, что предания помогают человеку не столько сохранить историческое прошлое, сколько истолковать ныне существующие реалии, наполнить окружающее его пространство смыслами.
Противоречит ли предание о Петре I исторической правде? – И да, и нет. Между периодом жизни Петра I и основанием Себежа – трехвековая дистанция. Но Петр действительно был в Себеже: в 1705 г. он лично руководил здесь строительством укреплений, готовясь к сражению с армией шведского короля Карла XII. Возможно, в этом рассказе нашел преломление и факт строительства Санкт-Петербурга – города, возникшего в непригодном, как казалось, для жительства месте. Получается, что рассказ не лишен исторической основы. 

Русский историк Т.Н. Грановский как-то сказал, что предания занимают середину между историей и поэзией. В нашем сборнике они представлены как произведения устного народного художественного творчества, открывающиеся читателю, прежде всего, своей художественной стороной. Именно эту художественную сторону псковских преданий и хотелось выявить при составлении сборника, справочный аппарат которого позволяет определить, например, какие из традиционных мотивов русского фольклора встречаются в конкретном тексте. Эту традиционную основу читатель ощутит и сам, когда сравнит, например, приведенное выше предание о Себеже с другим, записанным в 2001 г.: «Знаете ли вы, чаво Себеж так зовётся? Ня знаете, нябось! Так вот что в легенде говорится: давно та былó, приехавши был сюды мужик, с им трое сыновьёв. Стали яны землю дялить: тóму тот шмат, етому другой, а мужик тот пальцóм тыркнул в остров сряди озера и говóрить: «Эту ж зямлю сябе возьму!» С той поры и назвали город Сябеж».


– Целый раздел книги посвящен кладам, есть даже конкретные указания на места, где находится клад. Нет ли у вас опасений, что искатели сокровищ, вооружившись книгой, ринутся искать старинное золото? 

– Точное указание места действия свойственно преданиям как жанру. Посредством таких указаний рассказчики подчеркивают достоверность повествуемого. А искателям сокровищ следует принять во внимание, что редкое из псковских преданий о кладах не включает в себя мотив кладоискания, к тому же предания обычно широко известны в месте их бытования. Поэтому желающих найти старинное золото, руководствуясь данными сборника, вероятнее всего, постигнет разочарование. 


– Много преданий связано с разбойниками. Кто были эти лихие люди, жившие на псковской земле? 

– Именно разбойникам народная молва приписывает захоронение кладов в большинстве преданий фольклорного архива университета: по народным представлениям, в их руках оказывались огромные ценности, которые нужно было где-то прятать. При этом ученые считают, что разбойники наиболее архаических преданий о кладах обнаруживают черты древних «хозяев» земных недр (в известном произведении П.П. Бажова в такой роли выступает Медной горы хозяйка). Псковский материал мифологических признаков в образе разбойника не демонстрирует. Разбой осмысляется псковичами как реальное действие и оценивается отрицательно. Сохранившиеся записи позволяют предполагать, что у нас, как и повсюду на Руси, существовали циклы таких преданий, посвященные отдельным лицам. Таковы, например, предания об атамане Авдоше, подчеркивающие его ловкость и смекалку. Предания о нем включают традиционные мотивы, составляющие типологическую биографию разбойника: мотивы истязания жертв, длительного преследования разбойника, утопления кареты вместе с ее владельцем, выдачи разбойника властям женой или любовницей и мотив его трагической гибели.


– Насколько уникальны псковские предания в контексте российской традиции? 

– Задавая вопрос об уникальности, мы смотрим на мир глазами современного человека, для которого ценна новизна. Фольклор же – это явление традиционной культуры, для которой более высокой ценностью было сохранение традиций. Предание всегда создается в рамках традиции. К тому же в нашем распоряжении – лишь поздние записи текстов, сделанные в то время, когда традиция угасает. Ее архаический пласт просматривается в исключительных случаях, которые по мере возможности в сборнике отмечены. Например, в ряде преданий сохраняются рудименты представлений, согласно которым жившие в древности в данной местности люди обладали необычайно высоким ростом: распахивая сегодня землю, местные жители, якобы, иногда находят двухметровые человеческие кости. Предания о княгине Ольге, которая создает брод через реку или переносит огромный камень, обнаруживают в ней черты архаического первопредка.


– Где интересующиеся люди могут найти книгу? На какую аудиторию она рассчитана? 

– С книгой можно познакомиться в библиотеке Псковского государственного университета. Поскольку она является научным, а не популярным изданием, ее трудно рекомендовать для детского чтения, однако она может быть интересна не только фольклористам, но и краеведам, работникам сферы культуры и образования.


– Почему тираж ограничен всего 100 экземплярами? 

– Это традиционный для изданий университета тираж. Он обусловлен нашим желанием познакомить читателя с теми богатствами, которые хранятся в фондах фольклорного архива университета. При этом, если книга вызовет интерес, возможно ее переиздание.


Юлия Шарипова
Источник