Азарт — вещь коварная. Вроде наркотика. И чем больше «доза», тем сильнее привычка и невозможность остановиться. Вам это знакомо? Нет? Тогда сходите в казино или сыграйте в лото, или…

Кладоискательство по-белорусски

Найти тех, кто у нас в стране занимается поисками несметных сокровищ в богатой белорусской земле, оказалось не так-то просто. Копатели — народ скрытный, и особо афишировать себя не любит. Оно и понятно. Там, где клад, должна быть тайна, которая непременно окружает и тех, кто эти самые клады ищет. Но все-таки журналисты тоже в своем роде искатели, и поэтому упорные старания не прошли даром.

…Мой собеседник назвался Иваном М. и попросил соблюдать конспирацию, дабы не «светиться» лишний раз. Правда, любезно согласился рассказать о своем увлечении и даже предоставил фотографии.

— Слышала, что кладоискатели как-то делятся по группам. Это правда?

— В некотором роде, да. Только мы себя называем копателями, — с улыбкой поправляет Иван. — Условно существует три группы. «Черные» — это полные нелегалы, которые с лопатами по ночам выходят на кладбища и сбивают зубы у покойников. Хотя лично я таких не встречал, если честно, и вообще не представляю, что такое возможно. Думаю, это просто страшилка-байка для обывателя. Или же они действуют не в Беларуси… «Красные» — те, кто работает днем и под «официальным прикрытием». Типа следопытов, которые считают, что война не закончена, пока не захоронен последний солдат. Есть еще «белые» археологи. Эти ищут монетки и разные древности. Считается, что «красные» и «белые» — милые добрые альтруисты, которые трудятся на благо родины. В то время как «черные» злодеи набивают собственные карманы. С другой стороны, где гарантия, что честный археолог, нашедший золотые украшения или солдатские ордена, сразу же ринется сдавать их в музей? Никакой. Думаю, что в процессе поисков все копательские цвета начинают перемешиваться. То есть всех копателей можно попросту назвать «серыми»…

— Иван, у белорусских копателей есть какой-то клуб?

— Нет, у нас каждый сам по себе. И клубов у нас нет. Максимум, на форумах в Интернете можем пообщаться, или в реале встретиться тесной компанией.

— Как давно вы этим занимаетесь? Откуда такое своеобразное увлечение?

—Уже лет пятнадцать. Случайно мне попался в руки журнал, где писали про клад Наполеона. Это был художественный рассказ, но он мне очень понравился. Решил я попробовать его найти и все… заболел копанием всерьез.

«Чую, чую дивный звук из-под земли»

— Где покупают металлоискатели и сколько они стоят?

— У нас в Беларуси нет специализированных магазинов. Приобретаются или по газетным объявлениям, или по Интернету, или привозят, например, из России. Стоят от 260 до 1500 «зеленых». Есть и российские, и американские, и польские.

— Можно сказать, что копатель покупает его раз и навсегда?

— Нет, конечно. Это как с автомобилем или мобильным телефоном. Всегда хочется себе что-то получше, поновее, помощнее. Впрочем, надо сказать, что металлоискатель за 300 и за 1500 будет кардинально отличаться. Я своим аппаратом работаю уже три года. И мой не самый дорогой «работяга» чувствует монетку на глубине сантиметров 25, а за полторы тысячи — 35, то есть чувствительность примерно одна. У дорогого металлоискателя просто много ненужных наворотов и прибамбасов — ночная подсветка, защита от электромагнитных волн, от соседних работающих металлоискателей, от мобильных телефонов и так далее.

— А самому можно изготовить такое устройство?

— Я свой первый аппарат сам сделал, благо тогда было множество схем в радиожурналах, но они все получались малочувствительные и нестабильные в работе. Ходишь по лесу или по полю и все время прибор настраиваешь, вместо того, чтобы копать.

— Как вы определяете маршрут?

— Раньше мы ездили наугад, а сейчас есть специальные карты, некоторые можно найти и в Интернете или в библиотечных архивах. Берем карту, например, 1860-х годов. По ней выясняем, где была деревня. Сверяем ее с современной картой. Смотрим, теперь на месте деревни распаханное поле. Вот туда нам прямая дорога. Сто процентов, что монет мы «наковыряем».

— То есть основная «добыча» — монеты? А еще что-нибудь находили, кроме этого?

— Да много всякой всячины. В основном — хлам, старая утварь. Куски чугунков, самоваров, реже — дешевые украшения…

— Самое ценное, что вы обнаружили, за все время вашего хобби, это…

—…монеты, номинальная стоимость каждой была порядка 50 условных единиц.

«Вы не поверите, сколько там денег…»

— Вам поступают заказы на поиск какого-то определенного клада?

— Очень часто. Это называется проверкой легенды. Например, кто-то услышал, что у бабушки в деревне закопан чугунок с золотом. Или в колодце кубышка с монетами спрятана. Или возле старого хутора Наполеон проходил и утопил золотую карету. Таких баек вам понарассказывают практически в каждой деревне. На 97 процентов это все сказки. Реально можно поехать и поискать, если бабулька нашла у себя на огороде две-три серебряные монеты. Там уже есть смысл копать.

— Вы выходите на «охоту» один?

— Редко. В основном собирается от двух до четырех человек. Так и на бензине экономишь, мы ведь ездим далеко, приходится на машинах добираться. Да и веселее компанией.

— Как вы делите найденное?

— Кто сколько накопал, столько и забирает. В среднем с распаханного поля один человек поднимает 10-15 монет. Но это как повезет. Успех на 90 процентов зависит от места, где будешь искать. Остальное — удача.

— Именно везение, а не навыки?

— Да, именно так. Приехали мы один раз на поле с хлопцем. Я копаю — монета за монетой. А у него пусто, хоть плачь. Ну ни одной.

— Он вам по спине не заехал лопатой от злости?

— До этого не дошло, но расстроился, конечно. Ладно. На следующий день мы приезжаем с ним уже на другое поле. Он находит средневековый перстень и кучу ценных монет, а я — ноль. А копали практически плечо в плечо.

Собрался, съездил, накопал и сдал…

— Что еще входит в экипировку уважающего себя копателя?

— Кроме металлоискателя, главное — хорошая лопата.

— Складная?

— Нет, такой много не наработаешь. Она не выдерживает большого количества копаний, да и неудобная. Нужно вставать на колени, нагибаться. Поэтому обычная, но крепкая. Кроме того, копатели надевают специальную форму наподобие военной. Плюс панама и перчатки. В общем-то и все.

— На какую глубину копаете?

— Максимум сантиметров 15-20. Как правило, делаем это на распаханном поле, поэтому глубже и не нужно.

— Никогда не подсчитывали, сколько вы земли перелопатили за все время?

— За день на одном поле мы делаем 350 копаний. Примерно это выглядит так. Идешь по полю, тут прибор зазвенел. Стоп. Копнул, вынул отвал (кусок выкопанной земли — прим. автора). Слышишь, в ямке не звенит, тогда берешь отвал, делишь его на две части. Одну поднес к прибору — тишина, значит, монетка в другой части. Так и собираем потихоньку добычу… Кстати, ямки мы всегда закапываем. Во-первых, чтобы не портить внешний вид поля, во-вторых, чтобы другие кладоискатели не пришли на наш след. У нас ведь тоже своеобразная конкуренция.

— Во время своих раскопок не встречаете местных жителей? Как они реагируют?

— Очень неплохо. Даже подсказать могут, где лучше копать.

— А недоверия нет, мол, что за вандалы к нам пожаловали?

— Может, поначалу. Конечно, если сразу в лоб заявить, здравствуй, бабуля, где тут у вас чего зарыто, показывай, то реакция будет соответствующей. Мы издалека начинаем. Вот слышали про вашу знаменитую деревню и так далее. Сразу лица теплеют.

— Вы не копаете по ночам?

— Зачем? Мы не воры и не грабители. Закон не нарушаем. Кстати, местные правоохранительные органы к нам относятся вполне доброжелательно. Я даже знаю одного милиционера, он тоже увлекается кладоискательством.

— Кому вы сдаете «сокровища»?

— По-разному. Можно пойти к коллекционерам, или съездить в Ждановичи на «поле чудес». Правда, на рынке часто наши трофеи оценивают за смешные деньги. Ты эту монетку копал под проливным дождем, палящим солнцем, а дядька тебе за нее 300 рублей предлагает. Умора, да и только.

— Сколько вы зарабатываете при продаже монет коллекционерам?

— У нас считается по-другому — за какой период ты окупил свой прибор. Если купишь металлоискатель за триста «не наших» денег — он окупится за сезона два-три. Это, если не торопясь, выезжая раз в неделю. Но если повезет — может окупиться и за одну поездку. Найдешь, например, чугунок, а там — 300 монет.

— Как вы определяете ценность найденных монет? С собой каталог возите?

— Например, мой брат, тоже копатель, хорошо разбирается и может сразу на месте оценить найденное. А я все отвожу домой и там по каталогу сверяю.

— Не совмещаете работу с отдыхом? Например, покопал немножко, потом порыбачил…

— Пробовал я как-то с металлоискателем по лесу бегать и грибы собирать. Да толку мало. В одной руке прибор, в другой — нож с корзинкой. И что делать? То ли лисичку срезать, то ли рыть начинать, когда писк слышишь. Короче, бросил я это. Да вообще, знаете, нам и поесть-то зачастую там некогда. Азарт, понимаете. Вот думаешь, я сейчас поем и время потеряю. Да я лучше за эти полчаса лишние 10 метров пробегу, может, что-нибудь зацеплю.

— Если не секрет, у вас есть любимые места?

— Точные координаты называть не буду, сами понимаете, это не в моих интересах. Скажу лишь, что копатели предпочитают старобелорусские города. Из регионов — Гродненский пользуется особой популярностью.

«Да это просто мародеры какие-то!»

— Вас часто обвиняют в осквернении могил на старых кладбищах, возле памятников…

— Основная масса подобных утверждений абсолютно беспочвенна. Мы обходим эти места стороной. Во-первых, там нет ничего особо стоящего. Тем более, что в 60-е годы памятники были отнесены от реальных захоронений. Это было сделано специально, потому что после войны начались активные раскопки в целях поиска оружия, золота. Во-вторых, нарушение закона — нам это ни к чему.

— Тем не менее, согласитесь, отношение к копателям в обществе всегда было неоднозначным…

— Люди, которые не разбираются в этом, думают, что мы большие деньги на этом зарабатываем. И еще есть отдельные личности, которые наговаривают на нас умышленно, чтобы попросту устранить конкурентов. Например, выступал по телевидению один известный коллекционер, не буду называть его фамилию, и плохо отзывался именно не о «черных» копателях, а о тех, кто монеты ищет. Мол, мы «разрушаем культурный слой и наносим непоправимый ущерб духовному наследию народа». Не понимаю, как мы его разрушаем, если эти монеты все равно пропадут в земле, если их никто не найдет.

— Иван, признайтесь, это увлечение затягивает?

— Еще как. Если неделю никуда не съездил, прямо зуд какой-то начинается. Думаешь, отправиться хоть без карты, просто так — только чтобы покопать. Это своего рода болезнь. С нами как-то мужик просто водителем съездил. Так потом пальцем у виска крутил. Говорит: «Туда 100 километров, походили 20 минут, обратно 100 километров. Ребята, вы же больные люди».

От автора. Ну что, дорогой читатель, как вам? Уже заразились «монетной лихорадкой»? Тогда штурмуйте библиотечные архивы, и вперед — на поиски кареты с золотом Наполеона.

Ольга КОСТЮКЕВИЧ

Источник