ЛЮБОВЬ ИЗ ДЕТСТВА В году этак 2005 мне и моему старому закадычному приятелю случилось одновременно заинтересоваться одним вопросом. Летний июльский вечер. Часиков в шесть или чуть позже, когда только начала спадать жара, обычно досаждающая в этом летнем месяце жителям Москвы, когда от жары пожухли редкие листья на городских деревьях, на моем мобильном телефоне раздался успокаивающий перезвон. Так иногда бывает! Звонят одинаково, но ты понимаешь, что звонок «домашний» или настойчивый, от какого-нибудь рассерженного доброжелателя или чиновника. Наши российские чиновники всегда отличались «доброжелательным» нравом. Но это было другое. Кто это? Промелькнула и тут же погасла мысль. Не спеша, в ответ на этот умиротворенный перезвон, я ответил. Да, кстати! Звонивший тоже был чиновником. Сознаюсь, иногда и чиновники бывают интересны. Через пять-десять минут ничего не значащей болтовни мы неожиданно коснулись темы поиска артефактов, как народ говорит «кладов». Не помню точно, кто об этом заговорил первым, но обсудили многое и загорелись. Началось. Я в этот же вечер, по совету приятеля, открыл в интернете для себя и перерыл множество неизвестных мне сайтов, описывающих возможности современной поисковой техники, прелести самого поиска. И утонул! Утонул с головой, в море греющей душу информации о находках одиночных монет, настоящих кладов и всякой иной не менее интересной чепухи. Романтика!!! Как любому обывателю, забывшему за суетой повседневных забот о высоком в душе, мне уже казалось, что вся эта чепуха может быть только в серьезных романах или легкой детективной литературе. В реальности этого не может быть. Но все оказалось иначе. Здесь необходимо остановиться на историях из моего детства. Всякими тайнами и загадками истории я, как всякий уважающий себя пацан, интересовался с самого детства, неоднократно перечитывая замызганные тысячами детских и юношеских рук тома Жюля Верна, а также какие-то рассказы об археологических экспедициях, о приключениях. Отчетливо помню захватывающий для меня рассказ об одной научной экспедиции, изложенный в легком стиле и повествующий о поисках точного места ледового побоища и знаменитого камня. Помните в фильме. Интересно, думал я тогда. В истории, которую мы изучаем, пишут о том, что это было в 1242 году в конкретном месте на Чудском озере, а тут оказывается ничего не известно о месте сражения. Все это вызывало вопросы, на которые не всегда находились ответы. До сих пор помню эти книги. Они будили в детской душе массу фантазий и восхищения героями, желание также участвовать в экспедициях, совершать взрослые поступки. Пожалуй, эти нереализованные фантазии о неизведанном, о каком-то ином, красивом и неразгаданном еще молодой душой мире, подтолкнули меня в настоящем к исполнению той давнишней мечты. Не отсюда ли рождается любовь к профессии. Впрочем! Эти рассуждения о совсем другом. Мне было интересно копаться на пыльном, с удивительным, непередаваемым запахом старины, чердаке старого бабушкиного дома. Чего там только не было. Желтый самовар, на боку которого загадочно располагались какие-то надписи о выставках и медалях, старая прялка с отпечатками рук моих предков. Финский нож, который по семейному преданию был отнят моим замечательным родственником у известного уголовника. Несколько медных потертых монет, найденных на бабушкином огороде. Они до настоящего времени в моей коллекции. А какой непередаваемый восторг вызвали у нас с братом нескольких серебряных полтинников 1924 года, старая, красного цвета лампадка и несколько икон в серебряном окладе из прабабкиного сундука, который располагался в красном углу дома. Все это рассматривалось, изучалось пытливыми детскими глазами, и, конечно, уносилось в потайные места, несмотря на строгий родительский запрет. Как же это было давно и как будто вчера. Господи! Мы досаждали старушке своими бесконечными шалостями. Но она нас любила, и все сходило нам с рук. А как было интересно слушать рассказы о прошедшей войне, о героически погибшем муже моей бабушки, о страшной эвакуации с двумя маленькими детьми, о зарытом наспех имуществе. Потом, в классе девятом, мы с моим младшим братом нашли медаль «За отвагу» и терпеливо пытались выяснить, какому безвестному солдату она принадлежала. Сейчас уже не помню, какой мы получили ответ. Но гордость, что мы пытались узнать кто ее реальный обладатель, нас с братом переполняла. Все это было и ушло в семейные предания и рассказы теперь уже наших детей. Прошло всего несколько дней после того знаменательного для меня разговора, и вот я получаю заветную коробку с металлоискателем. Нет, нет! Дед мороз здесь не причем. Интернет давно выполняет его функции. Да! Кнопок, пожалуй многовато, надписей еще больше, причем многие слова для гуманитария пока из разряда загадочных и необъяснимых. Дискриминация, частота, чувствительность, тон, отстройка от грунта и бог его знает что еще. Инструкция только на английском языке с большим количеством профессиональных терминов. Понадобилось несколько вечеров, запас терпения, чтобы перевести и прочитать инструкцию от корки до корки несколько раз, провести маленькие эксперименты. Мой «Гарик», как мне казалось, заговорил со мной на одном, дорогом нам языке, понятном только посвященным. И мне и приятелю не терпелось пощупать, прослушать, попробовать себя и прибор в деле, хотя он, не скрою, ничего и не прочитал и надеялся на меня. Звонки следовали друг другу с периодичностью в несколько часов. Все разговоры заканчивались убеждением в необходимости бросить в выходные все и всех, мчаться за город, благо родной Адам Опель всегда рядом и всегда готов услужить. Останавливала неизвестность. Где искать? Что искать и главное как искать? Как преодолеть стеснение - дядьки то большие, как поступать, если столкнешься с местным «контингентом»? Да и семья, вернее ее сознательная часть, несмотря на поддержку, ласково подшучивала. Вопросов возникло много. Но что это перед вечным исследовательским зудом, нырком в неизвестность, азартом поиска и радостью обладания старинной вещицей. Это не могло не свершиться и свершилось. Звенигород манил красотой названия, в котором слышался колокольный звон над Москвой рекой и окрестными холмами, виделись седовласые старцы из монастырей и храмов, красивые окрестные леса, завораживающие взгляд уставшего горожанина. Мне казалось в этом городе затаилось и не отпускает от себя что-то древнерусское, совсем кажется потерянное в иных подмосковных городах и весях. Но в тот раз все произошло обыденно и быстро. Прибор в салоне и еще без специального рюкзака, заточенная лопата в багажнике, приятель на переднем сидении, погода как нельзя лучше. Под колесами бегут, все ускоряясь и наматываясь на спидометр, километры. Слева течет спокойная, уставшая от долгой жизни река, а справа на горке, седовласый затаившийся в лесу монастырь. Приехали. Солнце уже не пекло и мерно продвигалось на запад, озаряя верхушки сосен малиновым светом. У нас в запасе еще было полтора – два вечерних часа. Почти полное отсутствие теоретического опыта и отсутствие практических навыков в поиске дали о себе знать. Короткие и сокровенные для любого опытного поисковика сигналы еще пропускались, воспринимались как некие помехи, а вот визг от жалобной перегрузки «Гарика» ласкал слух и будоражил неопытное воображение двух «специалистов». Мы с большим напряжением в мышцах принялись выкапывать все, беспокоя благоговейную тишину седовласых окрестностей. С натруженных спин стекал струями пот, проступая сквозь рубашки. Тихое кряхтение от непомерной нагрузки, да скрип лопат выдавали наше присутствие в тот момент. Два часа пролетели одним мгновением. Долго, наверное окрестные жители задавали вопросы о происхождении таинственных лунных кратеров и времени их образования. Результат тоже был налицо, да и на лицах. Банка от гуталина восьмидесятых годов прошлого века, пару непонятных железок, похожих на осколки коленчатого вала от ДТ-75, обод от велосипедного колеса, октябрятская звездочка, крышка от пива и все. Не густо для первого раза. Однако именно там и тогда я понял, что прежде чем совершать любой, даже часовой выезд необходимо тщательно готовиться к поискам, знать и понимать происхождение каждого мало-мальски возникающего сигнала и иметь в запасе не только современную километровку, что, впрочем, тоже необходимо, но и минимум Шуберта. Нет! Друзья. Я не говорю об уважаемом мною композиторе, а лишь имею в виду военно-топографическую карту второй половины девятнадцатого века. - А что же приятель? – скажите вы. Мой приятель не выдержал тогда и понял, что это не его. Сейчас, в период редких ресторанных или домашних посиделок, знакомится с пополняемой мною коллекцией, цокает языком и многозначительно поднимает глаза вверх, давая понять всем окружающим и не посвященным, что он тоже причастен к племени неугомонных. А мне все же повезло в том, уже памятном году. Изучая окрестности села Фоминского по военно-топографической карте, я обратил внимание на расположенное невдалеке от села и реки Нара маленькое сельцо и находящийся рядом с ним барский дом с усадьбой. Сельцо это, ничем не примечательное, лишь за прошедшие 300 лет, по воле владельцев, меняло название, да менялись и сами владельцы. В советские годы, как водится, в названии имело приставку «красная». Место оказалось живописным, окруженным с трех сторон небольшой рощицей. Чуть вдалеке, внизу, за рощицей показывала свои стремнины река. Умиротворение. Но сельца, или намека на него, история на местности не оставила. Кормовое поле с небольшим уклоном к впадающей в Нару небольшой речушке. Первый выезд на место закончился сбором большого количества гильз, красиво поющих на приборе медных осколков, эхом возвещавших о богатой на события истории этого места и, о чудо, находкой первой моей монетки – 2 копеек правления императора Николая II. Я называл ее ласкательно и с большой буквы, долго и тщательно вытирал перчаткой и самозабвенно любовался на изображение двуглавого орла. Душа пела. На несколько минут я забыл обо всем, но мычание пасущейся невдалеке коровы вернуло меня на грешную землю. Место меня притягивало своей красотой и заставляло возвращаться к нему раз за разом. Мне самому казалось, что уже нет ни одного метра земли, где не звучал переливом или басом мой «друг». За две недели были собраны все гильзы, «весело» жужжащие осколки второй мировой, несколько пуль, родом из 1812 года и конечно советская бронзовая и серебряная мелочь. Бог мой! Как я мог упустить это очевидное обстоятельство. На довоенной пятисотке имелась информация о «моем любимом поле». В левой части поля, то есть на юго-запад, скромно и почти незаметно располагался маленький, не сразу замеченный прямоугольник в десяти метрах от проселочной дороги. И все, и больше ничего. Что это? Задавать вопросы самому себе очень даже полезно. Что бы это значило? Амбар? Овин? А может быть это питейное заведение или магазин? Вот и в тот раз такой вопрос был задан. Мне казалось, что в этой части поля я уже был. После тщательных расчетов стало ясно, что именно здесь, именно этот прямоугольник, всего то, восемь на десять метров мною и не проверен. На ближайшую пятницу намечаю выезд. Люблю ездить в рабочие дни, когда тишина, не стрекочут квадроциклы, и нет вездесущих дачников. Да, конечно, я работаю, но могу позволить себе самостоятельно изменить график. Ранее утро. Сентябрьское солнце только что начало медленно выползать из-за горизонта. Над полем весит ночная прохлада, и редко невдалеке раздаются звуки, извещающие мир о присутствии жизни. Скрипит колодезный ворот, петух заливается в чьем-то курятнике. Я любуюсь восходом и прислушиваюсь к раздающимся невдалеке звукам, но все же пора. Прибор собран за считанные минуты, настроен под меня. Теперь иной, электронный мир заполняет все мое пространство, связывая меня своими звуками с овеществленной историей. Мысленно определяю ориентиры и как заправский деревенский косарь делаю первый шаг в неизвестность. Несколько десятков минут и в наушниках раздается первый мелодичный перелив. Еще раз тщательно проверяю катушкой это место. Направо, налево, еще раз, как будто не поверив себе с первого раза. Все повторяется. Теперь уже я боюсь упустить это место. Нервничаю, не найдя необходимую кнопку. Пинпоинтер включен. На шкале приборов 9.5-10. Размер монеты. Глубина залегания 4 дюйма. Вывалившийся прямоугольный ком свежей, содержащей в себе частицы керамики и красных кирпичей земли, указывает мне, что это то, что я давно искал на этом поле. Заветная цель, где то внутри, боюсь ее повредить и поэтому осторожно разделяю лопаткой грунт на две части. Одна часть земляного кома ничем себя не выдает. Сигнала нет. В другой части замечаю что-то, что сразу заставляет сердце забиться учащенней. Зеленый, а может быть и с оттенком цвета бриллиантовой зелени кружок падает мне в руки. Даже сквозь проступающую коррозию читаю: «медная российская монета». В тот день я задержался на несколько часов. Прошел намеченный участок с севера на юг, а потом также с запад на восток. Результат не заставил себя долго ждать. Я не нашел тогда кубышки или потерянного кошелька, но результатом поиска был доволен. Два десятка медных монет императоров Александра II, Александра III, Николая II радовали глаз прекрасной сохранностью. Особенно хорошо, почему-то сохранились пятаки. В числе находок были имперские серебряные десяти и пятнадцати копеечные монеты. Не обошлось без вездесущих советов. Общий итог сорок четыре монеты. Кстати! Это была торговая лавка. Почему так уверен, спросите вы? Отвечу. В числе моих находок оказалось несколько медных гирек 1921-24 года выпуска, как о том гласили штампы на них. В числе находок оказался также медный прямоугольный штамп с выпуклыми литыми буквами и красноречивой надписью «Проверено», а также цифрами, обозначающими год. Первые две цифры штампа, обозначающие год были литыми, две последующие должны были вставляться наборщиком вручную. История запечатлела «192…» . Вот так мне посчастливилось сходить в эту лавку почти через сто лет и собрать то, что было потеряно, а может быть и спрятано от любопытных глаз.