24 августа в России вступает в силу закон об ответственности за незаконные раскопки.

Этим летом Россия наконец ратифицировала Европейскую конвенцию об охране археологического наследия, а 24 августа вступает в силу закон об ответственности за незаконные раскопки.

Конвенция была принята еще в 1969 году, СССР присоединился к ней только в 1990-м. В 91-м Европа ее пересмотрела, чтобы умерить аппетиты строительных компаний, не желающих терять сверхприбыли из-за исторических черепков. А РФ, подписав документ, не ратифицировала его до июня текущего года, то есть два десятка лет! Похоже, законодатели ждали, когда схлынет бум возведения всяких «икс-сити» и «игрек-плаза» в пределах МКАД. Можно только догадываться, сколько археологических памятников навсегда схоронено под их фундаментами. «Новой Москве» повезло чуть больше.

На днях журналистам организовали выезд на «дикое» поле в 80 км от центра столицы. То, что это тоже Москва, воспринимается как чистый оксюморон. Здесь в 1812 году начался второй этап знаменитого Тарутинского сражения, которым уже пять лет занимается экспедиция Государственного исторического музея (ГИМ), возглавляемая Михаилом Гоняным. Поселение XV века, захоронение офицера французской гвардии из личной охраны Мюрата и могилы двух безымянных советских солдат, погибших осенью 41-го — все в одном месте. Археология как она есть: никаких хрустальных черепов — медленное кропотливое откапывание монеток и остатков домашней утвари, воинских касок и смертных медальонов.

По словам главного археолога Москвы Леонида Кондрашева, на «присоединенных территориях» находится порядка 2000 археологических памятников, из которых выявлено только 120. И у каждого памятника полицейского не поставишь. Чиновники рассчитывают на бдительность местных жителей: мол, они могут оперативно сообщать о незаконной застройке, появлении «черных копателей». Могут. Но захотят ли? Наш человек скорее обойдет закон, чем соблюдет, прикроет нарушителя, чем сообщит о нем, куда следует.

За рубежом давно найдено решение: это волонтеры. Они бескорыстно помогают музейщикам, участвуют в научных экспедициях за свой счет. У нас, к сожалению, столь прочной традиции не сложилось. Правда, в экспедиции Михаила Гоняного такие люди есть. Для них поиск древностей — увлечение, а не нелегальный бизнес на «кладах» или модной фашистской атрибутике. Один из них, поисковик с 20-летним стажем, поволонтерив пару сезонов, оставил прежнюю специальность и вовсе стал сотрудником ГИМа. И даже среди «черных археологов» разные люди встречаются. Так, один искатель передал в распоряжение Гоняного фото золотой монеты, найденной под Тарутино в прошлом году. Для ученого и это ценно, хотя сама находка благополучно продана через интернет.

С вступлением в силу нового закона любой поиск древностей рассматривается как ведение археологических раскопок, для чего необходимо иметь специальное разрешение. «Черные копатели» ведь не только воры, но еще и варвары: ища то, что пользуется рыночным спросом, они разрушают все остальное — слои целых исторических эпох. Теперь при ущербе, официально оцененном менее чем в 100 тысяч рублей, искателю грозит штраф, в восемь раз его превышающий, если больше — деяние становится уголовным и влечет за собой штраф до семи миллионов рублей или тюремное заключение на срок до шести лет.

Но закон мало принять — он должен работать. Однако кто и как будет наблюдать за его исполнением, пока неясно. Есть и другое «но»: теперь чиновники на выкапывание хоть туалетной ямы будут требовать разрешение археологической инстанции. Соответственно, появляется еще одна лазейка для коррупции. Комиссия-то еще когда соберется, а туалет нужен сейчас...

Слово эксперту

Леонид Беляев, зав.сектором археологии Москвы Института археологии РАН

— Территория, ставшая Новой Москвой, никогда не рассчитывалась на активную эксплуатацию. Поэтому, прежде всего, нужно ее тщательно обследовать, чтобы потом не было «приятных» неожиданностей: запроектируют, скажем, трассу, а она пройдет через не выявленный курганный могильник или неолитическую стоянку. Вероятность того, что на этих землях можно обнаружить нечто важное с научной точки зрения, велика. Памятникам, уже нанесенным на карту, необходим мониторинг: ведь наносили их в разное время, и местность с тех пор могла измениться до неузнаваемости.

Сравнивать количество специалистов, работающих в Москве и Подмосковье, с силами, задействованными в крупных столицах мира, некорректно. Наш потенциал таков, каков есть. И радикально его увеличить в короткие сроки не представляется возможным. Но эту работу нужно провести обязательно. Силы можно перераспределить, отложить монографии и доклады для симпозиумов и заняться полевыми исследованиями. Самыми крупными ресурсами в Москве располагают Институт археологии РАН и ГИМ. Что касается сроков, выделяемых на исследование того или иного объекта, то каждый случай индивидуален. Мы сейчас в Новом Иерусалиме работаем, график напряженный, но вполне реальный. Сроки зависят от имеющихся средств, техники, и конечно, от количества сотрудников. Вот поэтому археологи всегда рады волонтерам. Грабиловку надо остановить, но при этом не оттолкнуть народ от науки. Приходите, мы с удовольствием всех примем, научим работать. Если вам действительно интересно этим заниматься, не бегайте с металлоискателями по полю, приходите в научную экспедицию — там все гораздо интересней. А вот если вы хотите непременно большие деньги на артефактах заработать — уж не прогневайтесь, не получится.

Виктория Пешкова

Источник