Таисья, еще совсем юной девочкой, была определена в прислугу к господам Н., представителям знатного и старинного дворянского рода К-ой губернии. Один из рода Н-ых был в близких дружках у А.С.Пушкина и даже, по слухам, вдохновил поэта на написание нескольких произведений.

   Н-ы постоянно проживали в особняке в городе К-а, а летом выезжали в родовое имение в селе Ш-о. Место это невероятно живописное, находится на высоком берегу реки П-ы, вокруг много старых деревенек, где и до сей поры живут потомки крепостных крестьян господ Н-ых. В имении стояло три барских дома, один из которых господа приспособили под школу для деревенских ребятишек. Были выкопаны два пруда, соединяющиеся небольшим каналом. На прудах, по рассказам Таисьи, жили прекрасные лебеди, а господа регулярно катали гостей на лодках, сделанных по подобию венецианских гандол. В селе стоит церковь, где покоились многие представители рода Н-ых. К церкви, от центрального особняка усадьбы, вела длинная алея, а чуть поодаль находились дома господской дворни.

   Здесь Таисья и встретила своего будущего мужа Владимира. Он был из семьи бывших крепостных господ Н-ых и слыл в округе прекрасным портным, принимал заказы не только от своих господ, но и от других дворян К-ой губернии. В Первую Мировую войну Владимира призвали в армию, определив в кавалерийские части и воевал он на западном фронте. Во время одной из атак на немецкие позиции, Владимир был тяжело ранен в грудь (атаковали в лоб немецкие окопы, утыканные пулеметными гнездами). Сам он позже рассказывал своему младшему сыну, что при эвакуации раненных с фронта, на одной ж/д станции в санитарный вагон вошел врач. Врач осматривал раненных, указывая на безнадежных, которых тут же выносили на перрон, освобождая места для тех, кого еще можно было спасти. В число таких безнадежных попал и Владимир. Он говорил, что все понимал и осознавал происходящее вокруг, но был слишком слаб, чтобы реагировать. И вот, когда, по указанию врача, санитары собирались выносить его из вагона, Владимир собрался с последними силами и закричал. Врач наклонился над ним и узнал в грязном, перепачканном кровью солдате портного, который когда-то шил для него мундир. Владимира срочно направили в операционную и благодарный доктор сделал все для его спасения.

   Из армии Владимир был комиссован и вернулся в свое родное село бравым георгиевским кавалером, где и женился на господской служанке Таисьи. С войны он привез трофейную саблю и шлем немецкого кавалериста, которыми очень дорожил (все это в «лихие» 90-е ушлые родственники пристроили в «хорошие руки» за приличное вознаграждение).

   Но вскоре грянул 1917 год. Н-ы, прихватив самое ценное добро, перебрались из города в свое имение, желая там переждать времена революционной смуты. Но революция пришла и в эти, казавшиеся такими спокойными, места. Начались погромы соседних имений, сопровождающиеся «революционными экспроприациями», заволновались и окрестные деревни. Н-ы решили эмигрировать за границу, но невозможно было увезти с собой все ценности нажитые многими поколениями, да и сами господа рассчитывали когда-нибудь вернуться на родину. Уже будучи совсем старенькой, Таисья рассказывала как помогала барину и управляющему имением упаковывать в узлы и чемоданы вещи, которые нельзя было увезти с собой. После этого управляющий вывез все на телеге в неизвестном направлении, а вернувшись сообщил барину, что спрятал все в трех разных местах, совсем недалеко, но довольно надежно. Барин предложил ему и Таисье уехать за границу вместе с ними, но они отказались. Барин выдал каждому из них по 30 золотых червонцев и пожелал удачи, рассчитывая, все же, на скорую встречу.

   Вскоре в Ш-о пришла советская власть. Управляющего забрали чекисты и больше его никто не видел. Скорее всего он не сказал где закопаны господские ценности, т.к. никаких поисковых работ в окрестностях не проводили. Таисья утверждала, что знает где находиться один из тайников, но никому об этом не рассказывала, считая, что за спрятанным обязательно вернуться те, кому оно принадлежит. Она с мужем осталась жить в селе, до конца жизни сохраняя в холщевом мешочке господские червонцы вместе с несколькими серебряными рублями времен Николая II и Георгиевскими крестами супруга. Даже в самые трудные времена, Таисья так и не рассталась с барским подарком.

   В 1941 году появился на свет последний из 7 детей Таисьи и Владимира – сын Борис (его матери на тот момент было 46 лет, а отцу – 51). Он был самым любимым ребенком в семье, и именно ему мать обещала отдать хранимые ею ценности. Борис вспоминал как мать не раз доставала из укромного места заветный мешочек, рассматривая вместе с ним монеты и награды, ностальгически рассказывая про былые времена.

   Со временем Борис перебрался в город К-му и лишь изредка навещал мать (отец умер, когда Борису было 14 лет). За несколько лет до смерти мать снова показала сыну заветный мешочек и место где он лежит, чтобы в случае ее смерти он мог забрать его содержимое, а заодно поведала историю о барском кладе. И вот, когда Таисья совсем слегла, Борис решил проверить на месте ли его приданное – в указанном ранее тайнике было пусто. На вопросы сына о мешочке мать только отмахивалась и говорила, что это чужое добро и брать его не нужно. А вскоре она умерла. После ее смерти Борис перерыл весь дом, сарай и огород, но так ничего и не нашел. Сам дом он переписал на свою сестру и на родину приезжал только навестить могилы родителей. Таисья и Владимир – это прабабушка и прадед моей жены, а Борис, соответственно, - ее дед.

   В 90-е годы местный колхоз развалился и село пришло в упадок. Сейчас попасть туда можно только по подвесному мостику, перекинутому через сильно обмелевшую речку. В селе лишь в два дома приезжают дачники, остальные дома стоят заброшенными или вовсе развалились. В церкви, во времена ранней Советской власти, размещалась моторно-тракторная станция, а потом ее совсем забросили. Лишь местные жители хоронили на территории храма своих родственников (до революции такой привилегией обладали только господа, а крестьянский погост был в другом месте). За могилками ухаживают до сих пор и на некоторых памятниках сохранились студийные фотографии умерших, еще дореволюционной эпохи. Саму церковь, в 90-е годы, начинал восстанавливать потомок господ Н-ых, приезжавший в эти места из-за границы, но вскоре его убили и работы прекратились. Бабульки из соседних деревень иногда приглашают священника отслужить службу в полуразрушенном храме.

   Самый большой из барских домов снесли, а кирпич пустили на строительство колхозных построек, но контуры фундамента дома различимы до сих пор. В другом размещался сельский магазин, но сейчас дом находится в весьма плачевном состоянии. В бывшей школе располагалось охотхозяйство, но и оно заброшено. Сохранилась часть аллеи с вековыми деревьями, ведущая к церкви. В поле встречаются небольшие холмы на местах домов и хозяйственных построек, поросшие одичавшими фруктовыми деревьями.

   Посетив эти места в первый раз, я был просто сражен их невероятной красотой! Копать не было никакого желания, хотелось просто наслаждаться местными пейзажами, воспроизводя в голове картинки из прошлого этих мест. Но все-таки решил начать с реки, в месте, где, по рассказам деда жены, он мальчишкой при купании собирал в воде царские пятаки. Его слова подтвердились у самой кромки воды (в речку я не полез, решив сделать это в следующий раз), видимо в этом месте была переправа и тяжелые пятаки времен Елизаветы высыпались с телеги в воду (крупные суммы в монетах такого номинала перевозили прямо в мешках).

   Перешел по мостику речку и немного побродил вокруг уцелевшего барского дома. Нашел бронзовую дверцу от дымохода, сразу рассказав супруге о вероятности того, что когда-то именно ее прабабушка полировала эту дверцу до блеска. За домом видны контуры прудов, соединенных перешейком, - все это превратилось в болото. Немного побродил по селу – находки есть, но немного (да я почти и не искал). В дом, где жила бабушка Таисья, приезжают дачники, поэтому во двор я не заходил походив вокруг забора. Залез в заброшенный дом с провалившейся крышей, где обнаружил следы «революционных экспроприаций». В углу были свалены старинные газеты и книги (некоторые с дарственными надписями). Сердце обливалось кровью – книги в ужасном состоянии, заливаемые дождями, многие превратились в труху! Среди книг удивила одна, точнее ее автор – Дмитрий Иванович Писарев – толи господа разделяли взгляды утопических социалистов, толи читали книгу в целях общего развития? Еще у стенки в доме стоял диван с огромной спинкой обитой кожей и увенчанной по краям массивными деревянными набалдашниками. Сиденье дивана пробило упавшей крышей и деревянное основание пришло в полную негодность. Спустился к дому управляющего (он стоит чуть поодаль от села). Дом этот довольно большой, там и сейчас живут люди. Более тщательное обследование местности я отложил до следующего раза, наметив примерные места поиска.

   В следующий приезд территория, где я еще недавно любовался красотами, превратилась в лунный пейзаж. Куда не пройди огромные, не закопанные ямы (не удосуживались закапывать даже маленькие ямки) и вывороченное из земли железо! Фундаменты домов в поле разрыты до самого основания! С таким варварством я столкнулся впервые, ладно хоть церковь и погост не тронули. В общем картина весьма удручающая, особенно на фоне окружающей эти места тишины. Копать не хотелось совсем. Я просто побродил в окрестностях, фотографируя местные красоты и, удрученный увиденным, побрел обратно.

   Перейдя мостик, я сел на берегу речки, любуясь, на последок, красотой, которую оставляю. Воображение живо нарисовало картину давно минувших дней: вот бабы полощут в реке белье, подобрав за пояс длинные полы юбок; мужик ловит рыбу с лодки; в воде, задорно смеясь, плещутся деревенские ребятишки; на высоком берегу прекрасные барские дома, а рядом прогуливаются барышни в кружевных шляпках, прикрываясь от солнца зонтиками. И над всем этим пейзажем возвышается чудесная, словно воздушная, белая церковь! Кажется, я даже слышу колокольный звон…

   Я больше не поеду в эти места на поиски – не хочу, чтобы меня ассоциировали с теми, кто разрушает красоту этих мест, а вместе с ней и историческое наследие. Вполне умышленно я не написал и названия населенных пунктов, и фамилию дворянского рода. Для меня описанные выше легенды так легендами и останутся. А всех, кто понял о каких местах идет речь и решится туда приехать с целью приборного поиска, прошу вести себя по человечески, уважительно относясь к своей истории, культуре и памяти предков!