И не самый опытный поисковик догадается — в земле оказалась обычная свалка металлического мусора. Пока мы пытались найти хотя бы что-то стоящее, на мотоцикле подъехал явно когдато живший здесь мужичок. Натурально, интересно человеку стало: чего это мы ищем? Постояли, покурили, доброжелательно пообщались... Мотоциклист уже лет двадцать обитает в соседнем селе, а мимо ехал по хозяйственным делам. 

Судя по возрасту мужичка и внешнему виду дома, постройка датировалась если не дореволюционным временем, то периодом сразу после Гражданской войны. Мужичок укатил восвояси, а мы, слегка помявшись, решили все-таки воспользоваться приглашением. 

Находок, как и ожидалось, почти не было: немножко «советов» и пара николаевских медяков. Было кое-что любопытное и из бытовой утвари. Заглянули в соседний дом, еще в один... Ничего особенного так и не нашли, а деревня запомнилась лишь тем, что добираться до нее было очень удобно. 

Через несколько дней выпал снег. Летний сезон явно остался в прошлом. «Ну что ж, — решили мы, — даешь сезон зимний!» И направились в знакомую уже деревеньку...

По снегу в поле выезжал, наверное, каждый поисковик, многие занимались обследованием чердаков. Даже на нашем форуме «Кладоискатели Удмуртии» есть тема зимнего поиска. Ну а мы что, рыжие? Да и в конце концов нас же приглашали! 

Кроме того, один из участников нашей бригады затеял у себя в загородном доме своеобразный музей копа для друзей, и ему не давали покоя массивные ножки от стола, брошенные хозяевами в одном из домов Бог весть когда. Не ножки — ножищи! Для стола-витрины с экспонатами самое то! И еще мучила напарника совесть, что не забрал он из пропадающего дома старую иконную доску с ликом неизвестно какого святого — разобрать изображение, предположительно, было уже невозможно. 

— Эх, отвез бы другу-художнику, он как раз иконы пишет! Если бы и не реставрировал, то новую икону бы написал! С этими благими намерениями мы и рванули по давно знакомому маршруту. 

Сразу рванули к знакомому дому. Тишина в деревне стояла звенящая, снега — по колено. А тут дорога расчищена, будто для нас специально. У того дома, чей печной дымок видели мы осенью, красным пятном выделяется на белом фоне телефон-автомат — явный признак цивилизации и не совсем заброшенного места. Однако хозяева, по всем приметам, уже перебрались на зимние квартиры. Ну мы же не мародеры, дачные хибарки нас не интересуют. 

Честно скажу, шнырять по брошенным домам мне не очень нравится — такое чувство, будто подглядываешь за чужой жизнью. «Здравствуй, батюшка-домовой! Уж прости, потревожили тебя!» А в руке у гостя топор и выдерга.

Да я понимаю, что ничье это нынче! Одно дело — в этом же доме сгниет погребенное под обрушенной крышей, другое — люди в домашнем музее любоваться будут. 

Насчет обрушенной крыши — это не преувеличение. Техника безопасности при обследовании старых домов — важнейшее условие. Вздыбленные половицы, разломанная печь, местами прогнившие перекрытия...

Сядешь в горнице на порог, оглянешься вокруг, и такая тоска охватит душу! Вот детское удилище с истлевшей леской, паутинкой взлетающей на сквозняке. Ну как — клюет в реке времени? Сколько деревенских красавиц гляделось в это зеркало, сколько вдовьих морщинок военного поколения отражалось в нем!.. Расписанный когда-то яркими красками сундук, в котором молодые модницы, наверное, хранили свое приданое... 

Вот и та самая иконная доска, не дающая нашему товарищу покоя. Мы даже по-дружески не смеемся: вера — дело интимное... Икона явно еще конца XIX века. И ничуть не удивляемся, когда в куче мусора в углу находим еще два образа — увы, явно не восстановимых. 

Несколько монет мы обнаружили без всяких приборов, глазами, но это была «ходячка» советского времени. В одном из старых домов под катушкой отчаянно звенела матица у стены, но, ей-богу, крушить потолок ради медной или серебряной монеты нам показалось все-таки варварством. 

Намеченное было сделано: иконная доска упакована в холстину, массивные ножки стола лежали в багажнике «Нивы». И мы отправились дальше по маршруту. Очень нам хотелось посмотреть окрестности этого района именно в зимний период, когда не отвлекает глаз обилие растительности. Особое, очень щемящее чувство испытываешь, когда с дороги разглядываешь занесенные снегом хорошо знакомые места, где ты, кажется, совсем недавно искал удачу с прибором в руках. А местами отчетливо видишь, что сегодняшняя деревня переместилась чуть в сторону, так что по весне можно будет исследовать ее старое местоположение. 

Вообще, мне показалось, что зима является для разведки едва ли не лучшим временем. 

Меня порой посещает мысль, что даже в поисковых разъездах нас будто ведет чья-то незримая рука. Как-то ведь она нас вывела на старую икону с почти исчезнувшим изображением. Наш товарищ отдал найденную иконную доску известному в республике и не только художнику Валентину Белых. Отреставрировать образ было уже невозможно, и Валентин решил написать новый лик — Серафима Саровского. 

Работа пошла не сразу, не хватало внутреннего толчка, настроя, понимания будущего образа. Оно, как это часто бывает у творческих людей, пришло во сне. Наверное, не случайно писалась икона в Святки – на Рождество. А в Крещенье над ней работал мастер по киотам. 

Новую икону освятили в известном селе Перевозном, в Вознесенском храме СвятоУспенского монастыря. Иеромонах, проводивший освящение, был, по рассказам художника, тронут тем, что какие-то чудики не остались равнодушны к брошенной иконе. 

В тот день, когда ее привезли в дом к нашему товарищу, у того вдруг остановились на стене часы. Ну, дело житейское — в батарейках заряд кончился. Батарейки поменяли, часы снова водрузили на стену, а они опять остановились. И в третий раз тоже... 

Так образ и висит теперь в доме нашего товарища и напарника по металлопоиску, став семейной иконой.

 

Сергей Жилин, Ижевск, Газета "Кладоискатель. Золото. Клады. Сокровища", февраль 2012 г.