В Варнавинском районе Нижегородской области, на берегу таежной реки Ветлуги расположено село Богородское. Совсем рядом с ним на высоком мысу, поросшем деревьями, расположено древнее неприступное городище. Несколько лет назад один из исследователей нашел на нем уникальные украшения ранних поволжских финнов, изготовленные из бронзы и серебра. Клад, которому не менее 1000 лет, представлен на выставке в музее «Усадьба Рукавишниковых».

Первые исследования

Узкий и длинный мыс, часть которого занимает Богородское городище, расположен на высоком правом коренном берегу Ветлуги. У его подножия раскинулось большое пойменное озеро Сомовик. Высота мыса, на котором находится площадка городища, составляет 35 м над уровнем воды в озере, а это высота 15-этажного дома. Когда я впервые поднялся на городище, во время обзора окружающих его простор от волнения у меня захватило дух. С двух сторон древний «городок» защищен линией оборонительных укреплений – рвами, глубина которых составляет 5-7 метров, и валами. С западной стороны его опоясывает рукотворная пологая полка, также входящая в систему оборонительных сооружений.

Археологам Богородское городище известно со второй половины XIX века. Еще в 1877 году о его бытовании на IV Археологическом съезде в Казани рассказал любитель ветлужской старины Александр Поливанов. А с 1894 года он первым приступил к изучению городища: составил описание его местоположения, общее состояние, сделал замеры ширины и глубины рвов.

В начале 1900-х годов здесь осуществил раскопки член Костромской губернской ученой архивной комиссии Николай Бекаревич.

В 1925 году в составе Антропологической экспедиции МГУ несколько разведочных шурфов на городище заложил видный советский археолог Отто Бадер.

Наконец, в 1958 году Марийская археологическая экспедиция совместно с Горьковским Областным музеем (ныне НГИАМЗ) и Горьковским госуниверситетом (ныне ННГУ им. Лобачевского) провели на Богородском городище очередные раскопки. Руководил экспедицией уральский археолог Владислав Стоянов, а участие в раскопках принимали студенты-историки Марийского пединститута и Горьковского университета. Эти раскопки стали достаточно значимыми: на городище вскрыли 190 кв.м. культурного слоя, была более надежно определена датировка городища и стратиграфия его южного вала.

Все археологи, раскапывающие Богородское городище, по большей части изучали его фортификационные сооружения (валы), в слое которых были найдены остатки сгоревших деревянных конструкций, в древности стоявших на вершинах и служивших для дополнительной защиты от нападавших врагов. Однако сохранность этого уникального археологического памятника оставляет желать лучшего. Валы сильно заплыли, а площадка городища, на которой в глубокой древности стояли жилища людей, находится в аварийном состоянии. Особенно сильно достается восточному склону: ежегодно, во время схода снега, он разрушается в результате оползней прямо в пойму Ветлуги. На этот счет еще в конце 1950 годов Владислав Стоянов отмечал: «То, что мы сейчас считаем Богородским городищем, самое большое лишь треть или четверть некогда существовавшего поселения: остальное унесено рекой».

Еще в первом тысячелетии до н. э.

Значимые труды первых исследователей Богородского городища Александра Поливанова, Николая Бекаревича, Отто Бадера и Владислава Стоянова, помогли нынешним археологам - руководителям Ветлужской археологической экспедиции музея ННГУ Андрею Пудееву и Евгению Четвертакову - обобщить все материалы по реконструкции оборонительных укреплений городища на его более изученном южном участке. А было все так.

Жизнь на Богородском городище началась еще в I тысячелетии до н. э. - VIII веке до н. э., когда этот высокий, неприступный мыс облюбовало некое племя позднего бронзового века. В то далекое время никакого городища на мысу, по сути, еще не было, потому что сначала был построен лишь небольшой поселок, который не имел никаких фортификационных укреплений. Однако несмотря на то что это древнее поселение располагалось на значительной высоте, через сотню или пару сотен лет жители поселения ощутили острую потребность в более надежной защите родного дома. В связи с частыми военными нападениями в VII-VI веках до н. э. они возвели на Богородском городище первоначальные оборонительные укрепления: именно с этого времени на нем началась «вторая жизнь». На южной стороне мыса ананьинцы (жители городища представляли ананьинскую культурно-историческую общность) вырыли глубокий ров, а из грунта насыпали невысокий вал, укрепив его деревянной конструкцией. К сожалению, проследить эту первую защитную конструкцию археологам не удалось.

«Третья жизнь» на Богородском городище закипела в V-IV веках до н. э., когда южную часть этого поселения с целью защиты от внешних врагов ананьинцы обнесли частоколом. А еще через определенный промежуток времени возле одного из валов они поставили более надежную стену. За ней протекала уже «четвертая жизнь» людей, населяющих городище.

Эта стена состояла из длинных горизонтальных бревен, уложенных одно на другое. Однако в результате одного из военных нападений на городище эта стена была сожжена. Спустя более 2500 лет ее останки были обнаружены археологами под землей в виде прослоек золы, тлена и фрагментов обугленных головешек именно в том порядке, в котором эти бревна, сгорев, упали на землю. Видимо, для ананьинского племени, населявшего «городок под облаками» в то далекое время, это нападение врагов стало роковым, так как, судя по стерильной прослойке перекрывающей следы пожарища, жизнь на Богородском городище замерла на века.

Клад в тряпочке

Прошло несколько столетий, сменились десятки поколений людей, навсегда растворились в глубине веков некоторые племена и археологические культуры. Ушли в небытие и племена ананьинцев, несколько веков живших в «крепости под облаками». На смену им в Среднее Поволжье приходили новые, зачастую более продвинутые в культурном и хозяйственном отношении племена. Однако это нельзя сказать о городецких племенах, хозяйство которых по сравнению с ананьинцами было довольно бедным. Тем не менее, именно представители этой археологической культуры, странствуя по берегам Ветлуги в поисках места для своего нового поселения, облюбовали это неприступное и давно покинутое ананьинцами древнее городище. Так в середине I тысячелетия уже нашей эры Богородское городище обрело свою «пятую жизнь».

В начале этой своей новой жизни с южной стороны мыса люди городецкого племени укрепили свой новый поселок крепкой стеной. Она состояла из двух плетней, дополнительно была заложена известняковыми камнями, а все пространство между плетнями было засыпано глиной (реконструкцию этой стены выполнил студент II курса истфака ННГУ Александр Морозов). После же разрушения стены люди насыпали новый вал, но, видимо, никакими деревянными укреплениями городище не защитили.

В 2008 году сотрудник музея ННГУ Андрей Пудеев прибыл на городище для проведения тщательного осмотра разрушенных культурных напластований и составления подробного плана уникального археологического памятника. Во время визуального осмотра склона он заметил торчащие из земли фрагменты каких то бронзовых изделий, покрытых от старости зеленым налетом (патиной). Достав из штурмового рюкзачка нож, кисточку и совок, Андрей аккуратно стал расчищать от земли многочисленные предметы, которые более тысячи лет назад кто-то завернул в ткань и, положив в плетеный из коры туесок, закопал в неглубокую ямку.

Когда исследователь закончил расчистку, он не поверил своим глазам – во фрагменте шерстяной ткани были завернуты древнейшие женские украшения. Клад состоял из серебряной гривны (украшение, которое носили на шее), а также множества изделий из бронзы. Среди них - 19 браслетов, 10 перстней, нагрудное украшение с девятью привесками, четыре подвески от накосника (украшения, носимые женщинами на косе), а также две застежки-сюльгамы.

После многолетнего изучения этого клада Андрей Пудеев понял, что найденные им на Богородском городище украшения входили в состав «Жертвенно-ритуального (поминального) комплекса» (ЖРК). Все «драгоценности» имеют аналогии в вещевом материале раннефинских могильников, а поэтому он может быть отнесен к VII веку н.э. Подобные наборы предки поволжских финнов помещали в могилы рядом с умершими, зарывали в засыпь могильных ям или закапывали между ними. Кстати, обычай передавать дары божествам или умершим предкам посредством их зарывания в землю у поволжских финнов (в частности, у марийцев), был распространён достаточно широко.